Пока его ровесники грезили стать летчиками и танкистами, Асхат Гиматдинов в возрасте 5 лет заявил о том, что хочет быть имамом. Не изменяя своей детской мечте, он уверенно шел к цели: получил престижное богословское образование и стал проповедником. Сегодня он работает имам-хатыбом Московской Мемориальной мечети.
Мы встретились с Гиматдиновым накануне обеденной молитвы.
Ведущая: Скоро предстоит обеденная молитва. Скажите, пожалуйста, как Вы готовитесь к молитве? Чувствуете ли Вы, скажем, ответственность, потому что прихожане равняются на Вас?
Асхат: Конечно, каждая молитва – это какое-то… То есть нет такого, чтобы на автомате сказать «Аллаху Акбар». То есть имам, он должен всегда обновлять свое намерение, обновлять свой ният и понимать ту ответственность, которую возложил на него всевышний творец. Поэтому стараюсь до молитвы минут 10-15 уединиться, почитать Коран, почитать тафсир, подумать. То есть, мусульманин, имам, в особенности, должен относиться с трепетом перед Аллахом.
После получения духовного образования в Университете короля Сауда, Гиматдинов работал в Центральной мечети Ульяновска. В 2011 году по приглашению Муфтия Москвы Ильдара Аляутдинова он переехал в столицу и стал имамом в мечети на Поклонной горе.
Асхат: Я думал, временно приеду сюда. И изначальный был у нас договор временный, я здесь буду месяц-полтора, когда с Шамиль-хазратом разговаривал, потому что, я думал, дальше поеду учиться. Но потом кое-какие сложились тонкости и так получилось, что я здесь остался уже.
Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Пришлось ли нашему герою перестраиваться и чем отличаются московские прихожане от ульяновских?
Асхат: В Ульяновске, в основном, прихожане – это татары. Проповедь была на татарском языке. И в основном, те, кто приходит в мечеть, то (если семь лет назад взять) основные прихожане это были старики. И даже бывало такое, что старики татары обижались, что если на русский… Бывало как: проповедь на татарском языке, в основном, и что-то потом говоришь на русском и то даже если вкратце, уже некоторые старики обижались. «Почему ты, – говорят, – не на мусульманском языке говоришь?» То есть, говорят «на мусульманском», а имеют в виду «на татарском» языке, хотя язык ислама – это арабский язык. В Москве мы знаем, что есть мусульмане и татары, и с Кавказа, и братья с Такжикистана, с Узбекистана, то есть мазхабы разные: шафиитский, ханафитский. И здесь ты понимаешь религию ислам, что нет в исламе национализма. Аллах говорит в Коране: «Мы тебя ниспослали как милость для миров». То есть Аллах не сказал: «Мы тебя ниспослали как милостью для арабов или милостью для мусульман». Аллах сказал: «Милостью для миров».
По словам Гиматдинова, ему часто приходится быть не только духовным наставником, но и в некоторой степени психологом. Ведь вопросы, с которыми мусульмане обращаются к имаму, самые разные, это могут быть как семейные конфликты, так и споры между бизнес-партнерами.
Асхат: Бывает, иногда человек приходит, например, какой-то определенной национальности, и он хочет так получить ответ, как в их нации. То есть, связанных с их обетами, связанными с их традициями.
А часто эти противоречия бывают, когда национальная традиция противоречит исламу? Что Вы тогда им советуете?
Асхат: Всевышний Аллах в Коране говорит: «Если у Вас в чем-то разногласия, то вернитесь к Корану и сунне», то есть урф - традиция – это одно из того, на что нужно опираться. Но эта традиция не должна противоречить Корану. Приведем пример. В некоторых странах, махр которых получает девушка, его нужно давать до никяха, до того, как совершился обряд никяха.
Это традиция?
Асхат: Это традиция. Почему? Потому, чтобы девушка на эти деньги купила себе какие-то вещи и так далее. А вообще, махр во время никяха передается.
А по Исламу?
Асхат: По Исламу можно до никяха, можно после никяха, можно во время никяха.
Не имеет значения.
Асхат: Не имеет значения. Но, опять же, если это традиция, и в каком-то городе, в каком-то джамаате, в каком-то обществе принято так, и это не противоречит шариату, то нужно поступать именно в соответствие с традицией. Чтобы не было разногласий, чтобы не было смуты и так далее.
Кроме того, что Асхат-хазрат читает проповеди и отвечает на вопросы прихожан, он часто проводит церемонию никяха – бракосочетания по-мусульмански.
Вот, когда люди хотят совершить никяха, они как-то заранее Вас оповещают? Ну, не знаю, по-записи, встают в очередь? Что для этого им нужно? Привести свидетеля?
Асхат: Есть люди, которые заранее договариваются: есть люди, которые за несколько месяцев договариваются, за несколько дней, за неделю. А есть которые пришли и говорят: «Вот нам нужно прочитать никяха». Это в основном наши братья со Средней Азии, с Таджикистана, с Узбекистана. Но, опять же, их можно понять, потому что они приехали сюда на заработки, у них нет времени, чтобы отлучиться. Они нашли кое-какое время и быстро пришли, и хотят сделать этот брак халяльным перед Всевышним Аллахом. И тогда… Но есть столпы никяха, есть условия для того, чтобы никях был действительно. В первую очередь, чтобы жених был мусульманином. Должно быть согласие опекуна невесты, то есть папы. Если нет отца, то брата невесты. Если нет брата у невесты, то дяди – все по линии отца.
Асхат-хазрат, скажите, пожалуйста, часто ли к Вам приходят люди с желанием принять ислам?
Асхат: Может быть, если не каждый день, то через день точно приходят люди. Это люди, которые уже образованные и взрослые. Бывали такие: муж с женой пришли, им по пятьдесят лет, работали в российском посольстве в Эмиратах, видели отношения мусульман и захотели принять ислам. Бывали и священники, которые ислам принимали.
Чем больше знаний религиозных у человека, тем он более снисходителен в вопросах религии. А чем меньше знаний – особенно это свойственно новообращенным мусульманам – они очень категоричны, и они преподносят ислам как религию всёзапрета. Почему?
Асхат: Есть две категории людей: которые радикальны в исламе и которые, наоборот, на все, говорят, дозволено. То есть не изучив, говорят: «Это халяль, я так думаю, мне так кажется». Есть другая категория, что говорит на разрешенную вещь в исламе они говорят «запрещенная». Во-первых, мы должны понимать, что сказать на вещь дозволенную, халяль, что она харам, запрещена, – это намного страшнее, чем сказать на запрещенную вещь, что она разрешена. Почему? Потому что основа во всем, как сказал Аллах, халяль. Почему, например, свинина запрещен мусульманам? Потому что Аллах в Коране сказал, запретил это. То есть если на вещь нет доказательства о ее запрете, то она, основа ее, дозволена. Абдула ибн Умар, когда ему задавали какой-то вопрос, часто говорил: «Я не знаю». Когда ему говорили: «Почему ты так отвечаешь «не знаю»?, он говорил: «А что Вы хотите сделать из наших спин мостик для вас в Ад? И потом говорить, что нам это сказал ибн Омар?». То есть была такая некая ответственность. На сегодняшний день, если посмотреть, человек, который, например, разбирается в религии, не разбирается, он кричит сразу «Харам! Харам!» и так далее.
Ему легче сказать, что харам, чем разобраться.
Асхат: Конечно. Нет, есть вопросы, где нет сомнений, и там должен человек сказать: «Да, этот вопрос – это харам». Но мы говорим сейчас про вопросы спорные, вопросы, где есть разногласия. Аллах в Коране говорит: «Вы не спешите своими языками говорить: это халяль, а это харам. Тем самым вы лжете о Всевышнем Аллахе». Я помню, когда первый год приехал в Саудовскую Аравию на учебу, к муфтию Абдуль-Азиз аш-Шейху подошел я. (Он слепой. Мечеть в районе Батха находится.) Я ему задал вопрос – он великий ученый. Я ему задал вопрос, он мне ответил, я начал уходить, и потом меня охранники остановили, говорят: «Он тебя обратно зовет». Он говорит: «О, сыночек! Почему ты сейчас услышал от меня ответ и не спросил у меня доказательства на мой ответ?» Я говорю: «Вы же – великий ученый, Вы же – муфтий Саудовской Аравии!» Он говорит: «Я ученый, но не забывай, что я – человек. Я могу ошибиться, я могу забыть. Всегда, когда человек говорит, он должен подтвердить это, доказательно, аргументами».
Чего не хватает сегодня российской мусульманской умме, на Ваш взгляд?
Асхат: Сегодня… Может быть, даже, если Вы разрешите, возьмем этот вопрос чуть пошире. Наверное,
Сегодня вообще умме не хватает снисходительности по отношению друг к другу, взаимопонимания, умения договориться, найти общие точки соприкосновения в каких-то вопросах.
Если посмотреть на сегодняшний день на арабский мир и так далее. Сколько там разногласий. Но, опять же, все невежество – от недостатка знаний.
Гиматдинов родился и вырос в Ульяновске в многодетной семье предпринимателя и домохозяйки. В настоящий момент отец Асхата – Шовкат-хазрат Гиматдинов религиозный деятель. Он окончил Российский исламский университет, и стал имамом второй центральной мечети Ульяновска, которая была восстановлена и открыта два года назад, по его же инициативе.
Асхат-хазрат, а правда, что Вы в возрасте 5 лет заявили о том, что Вы хотите стать имамом? Кто повлиял на это решение? Почему ребенок – и вот такое желание? Обычно – летчики, космонавты.
Асхат: У меня с детства были такие игры. И даже смотрю сейчас на своих сыновей – у них тоже такие же игры, все связанные с Исламом, связанные с намазом, с Кораном. То есть даже в такой, игровой форме. И меня тоже папа привел в мечеть и вот с пятилетнего возраста я поступил в Медресе, в школу, в первый класс и начал учиться. У меня там взяли интервью «Кем ты хочешь стать». (Мама до сих пор эту газету хранит) Спрашивают: «Кем ты хочешь стать?» Я сказал, что хочу стать имамом, муллой – не знаю, почему я так сказал – и боксером тоже. И потом там написали: «Не знаю, как в спортивной жизни у него сложится, но религиозная, наверное, у него сложится, потому что открыл первую книгу «Алиф ба». Не знаю, у меня как-то с детства было рвение. Я даже не могу найти ответы, почему так было. Это от Всевышнего Аллаха.
С детства у Асхата была еще одна заветная мечта - поехать в хадж, но его не брали из-за юного возраста. И эта мечта нашего героя сбылась, но не сразу.
Асхат: В 99-ом году мы уже собрались, долетели до Сургута, но тогда, по каким-то причинам, мы должны были вылететь от туда, но не смогли вылететь. Я сильно расстроился, заплакал, мне 13 лет было тогда. Мы уже все, собрались, 2 недели ждали визу в Москве пока поставят. Всё, уже завтра вы вылетаете. Каждый день: завтра, завтра, завтра. (Раньше тяжелее было попасть на хадж.) И не полетели. Я сильно заплакал. Тогда – Али, вроде, его звали – один араб, палестинец ко мне подошел. Говорит: «Что ты плачешь? Не плач. Бывают ситуации даже намного хуже. И мусульманин всегда должен довольствоваться тем, что дал Аллах. Даже если у тебя дом сгорел, кровать осталась "альхамдулиллах" скажи: «У меня кровать осталась! У некоторых даже кровати не осталось». Если даже кровати не осталось, скажи: «У меня жизнь осталась! Альхамдулиллах!». Всегда благодари Аллаха. На следующий год поедешь. Так и случилась. На следующий год мы поехали с группой из Ульяновска. Я самый младший был. Дедушка мой поехал (мамин отец) мой папа, наши родственники. Мы поехали на хадж.
После поездки в хадж, Гиматдинов отучился 2 года в медресе Альметьевска. Он получил новые знания, но всегда стремился к большему. Следующей его целью стала учеба в Саудовской Аравии
Асхат: Взяли нас троих студентов (из ста выбрали троих) и повезли туда на переговоры, такой, скажем, мини-экзамен вступительный в город Медину в Саудовскую Аравию. Приехали мы в Медину. Двоих приняли – меня не приняли. Почему? Опять же, по возрасту я не проходил. Мне было 16 лет, а там с 18 лет. Опять я расстроился. Потом, альхамдулиллах, у папы есть друг, и он сказал, что приехали арабы с университета Эр-Рияда – королевского университета города Эр-Рияд, университет имени Короля Сауда. «Мы слышали, – говорит, – что сын твой хотел учиться в Саудовской Аравии. Есть такая сейчас возможность – собеседование пройти». Обычно люди сами ездили туда, мы тогда ездили в Медину. А тут – альхамдулиллах! Опять же, здесь вспоминается аяты: «Никогда не отчаивайтесь в милости Аллаха!» Аллах сам к нам домой привел директора университета, директора института арабского языка, шейха Абдурахман Фаузан.
То есть, они к Вам в гости приехали.
Асхат: Они к нам в гости. Мы им показали татарскую баню. Они увидели природу. И я дома прошел собеседование. «Всё, – говорят, – Мы тебя примем».
Так Асхат стал студентом Университета короля Сауда в Эр-Рияде и проучился там 8 лет. Считается, Всевышний облегчает путь человека, ищущего знания. И все-таки, за годы учебы нашему герою пришлось столкнуться с некоторыми сложностями.
Асхат: Бабушка у нас всегда говорила: «Знания – это иголкой рыть колодец». То есть это нужно постоянно изучать, повторять. Усердие должно быть. Иногда где-то недосыпал, где-то недоедал – бывало такое. Бывало, что уже с книжкой засыпаешь. Но если у человека есть стремление, если у него есть желание, то Аллах облегчает.
Со своей супругой Асхат познакомился в родном Ульяновске. Аиша еще до свадьбы начала соблюдать религиозные предписания и носить хиджаб. Она также, как муж училась в Саудовской Аравии. Сейчас все свободное время Аиша посвящает воспитанию детей.
Асхат: Тоже подарок от Аллаха! Вот, например, на сегодняшний день мы воспитываем трёх сыновей. Я целый день на работе в мечети. Она занимается и домом: и домохозяйка, и лампочки поменять, и то сделать, ремонт – это всё она. Куда-то поехать – она всё бронирует. Полностью всё! Я только в мечети..
Вы – добытчик.
Асхат: Да, да, так можно сказать. Она и детьми тоже занимается: в бассейн, на конный спорт возит, на учебу.
Когда решался вопрос где будут обучаться старшие сыновья Гиматдиновых, супруга настояла, на том, чтобы они учились в мусульманской школе при посольстве Саудовской Аравии, хотя она находится довольно далеко от их дома.
Асхат: Я говорю: «Дома через дорогу – пешком ходить». Она говорит: «Нет, давай отдадим в мусульманскую школу, отдадим именно в саудитскую школу». Я говорю: «Выхино? Куда! Там, если по МКАДу, 50 км. ехать в одну сторону, 50 км. обратно – 100 км. в день! Дети уставать будут». Она говорит: «Ты на пробке не смотри – я сама разберусь!» Потом поехали мы когда…
То есть, ежедневно вы возите их?
Асхат: Ежедневно туда возим, да. При лучшем исходе 1 час и 30 минут туда ехать. Мы приехали (пока ехали – в пробках стояли. Я думал: «Как мы будем?»). Но как только я зашёл в эту школу, я говорю: «Даже если пробки – всё равно сюда будем привозить!» Напомнило, как в Саудовской Аравии. Заходишь – плакаты, Каабы, запахи эти арабские, кофе, миски...
А Вы бы хотели, чтобы ваши сыновья пошли по вашему пути и посвятили свою жизнь религии?
Асхат: Не знаю, что завтра будет – всего лишь один день, альхамдулиллах! Они молятся со мной, когда я рядом, когда выходной день. Хотя для них пока не обязательна молитва: Сулейману 8 лет, Имрану шесть с половиной. Они целый месяц Рамадан со своей мамой приезжали на намаз. Приезжали, молились здесь. Я у Сулеймана спрашиваю: «Сейчас кем хочешь стать?» У меня отец раньше был летчиком гражданской авиации. Сулейман говорит: «Я хочу быть старшим стюардом». Я говорю: «Как? Старшим стюардом?!» Супруга говорит: «Ну, хотя бы летчиком скажи! Почему стюардом?» «Нет! – говорит, – я хочу разносить. Но не просто, а старшим стюардом. А Имран, пускай, будет летчиком. И плюс я ещё шейхом хочу быть!» Я говорю: «Как это всё: стюард и шейх? Выбери что-либо одно!» «Нет, я и стюардом буду и шейхом!» Я говорю: «Ну, как хочешь!» Поэтому кем они будут – имамами, богословами, инженерами или стюардом, или летчиком – главное, чтобы он молился и постился, чтобы был справедливым мусульманином. А по профессии у меня нет … Я ему буду ( пока к этому всё и ведётся) показывать. Но что именно – они сами выберут.
Асхат-хазрат, бывает такая ситуация, когда Вы общаетесь с человеком, он Вам нравится, Вы понимаете, что это очень хороший человек, о он не соблюдает или очень далек от религии. Как донести мягко (ведь известно, что нет принуждения к религии), как мягко донести до человека и привлечь его к этому. Скажем так, вернуть его к Богу.
Асхат: Сейчас вот у меня друг приедет, мой тренер. Мы, наверное, с ним тоже встретимся. Мы с ним полгода тренировались. Я записался в спортзал. Пришёл спортзал и говорю: «Дайте мне хорошего тренера». Там три тренера было и мне сказали, что вот этот лучший. Хотя он там самый новенький было. Я говорю: «А почему он?» «Ну, он ещё и диетолог и так далее». Ну, пускай он будет. На следующий день мы с ним встретились. И так на протяжении трех-четырех месяцев мы с ним тренировались, через день.
А кто он по национальности?
Асхат: Русский. Я ему ничего про Ислам не говорил, ничего не объяснял. Просто я к нему относился как мусульманин обязан относиться ко всем людям. Мусульманин мусульманина как-то может понять если ещё что-то, но я понимал, что он на меня смотрят как на мусульманина – потому что он узнал, что я имам в мечети со временем. То есть он смотрит на меня как на представителя некой религии. Я просто с ним хорошо общался, был с ним справедлив. Если мы договаривались с ним в девять часов встретиться, я приходил в девять, я не опаздывал, не приходил в 10:30 или в 10:00 или: «Ой, извини, я сегодня пропущу» и так далее, или ничего не сказав. То есть я был с ним искренним, и он со мной был искренним. И он мне изначально понравился (Сергей его, сейчас Сайфуллах, зовут). У него были такие качества, которые во многих мусульман отсутствуют– у него еще до ислама было это – честность, справедливость, пунктуальность.
Сергею понравилось в мечети, он почувствовал себя в окружении мусульман умиротворенно и спокойно, и, наконец, нашел ответы на интересующие его вопросы.
Асхат: И в первый день Рамадана, вернее, до этого, он говорит: «Можно я приму Ислам?» Я говорю: « Это твое желание. Почему ты хочешь?» «Я вот вижу, что мне хорошо, мне спокойно. Я хотел бы стать мусульманином. Могу ли я быть им?» «Да, конечно, можешь, – говорю, – Ислам для всех, он не только для определенной нации. Это твой выбор». И пришел он в первый день Рамадана, принял ислам. Потом весь месяц Рамадан он пропостился. Он говорит, что в первые дни тяжело было. Потом еще дополнительно посты в Шавваль – он пропостился тоже. Намаз (альхамдулиллах!) постепенно научился читать с нами, травих намаз. Сейчас постоянно молится (альхамдулиллах!), постится. Никях ему уже прочитали, он поженился.
Понятно, что Всевышний открывает сердца, кому пожелает. И всё-таки, какая награда ждет человека, который стал посредником тому, что другой человек пришел в Ислам?
Асхат: Субханаллах! Когда человек принимает ислам, и если другой человек был причиной тому, ты не знаешь, кого больше поздравить: того кто принял Ислам или того человека который был причиной этого. Пророк Мухаммед сказал : «Если Аллах через тебя хотя бы одного человека приведёт в Ислам то это лучше для тебя, чем стадо красных верблюдов». Этот верблюд – это отдельная и самая дорогая порода верблюдов. У моего друга, шейха Ибрагима 5 миллионов долларов стоил этот верблюд. Я говорю: «5 миллионов долларов стоил этот верблюд?» А он говори: « А что ты удивляешься? У соседа моего 40 миллионов долларов стоит один верблюд!» Я говорю: «А зачем Вам это надо?» Он говорит: «Это красота, живая красота! Мы любуемся, смотрим на его глаза, на его губы, как он передвигается, на его походку. Вы же в Европе покупаете картины Пикассо, миллионы отдаёте. А это – живая красота!» И вот Пророк Мухаммед сказал, что если ты был причиной, то это лучше для тебя, чем стадо (не просто одна, а стадо!) красных верблюдов. А в другом хадисе Пророк Мухаммед сказал: «Если Аллах через тебя одного человека приведёт в ислам, то это лучше для тебя, чем то над чем восходит солнце!». То есть, лучше для тебя, чем вся эта планета.
Асхат-хазрат, как вам кажется, в чём ваше призвание?
Асхат: Призвание моё, как и любого мусульманина, скажем, имама, как Аллах сказал в Коране – призвать людей к поклонению одному Аллаху.
