Победа во Второй Карабахской войне стала огромным достижением и знаковым моментом не только для Азербайджана, но и для всей мусульманской уммы. Парад, состоявшийся в Баку 10 декабря показал, что ситуация в Кавказском регионе и на Ближнем Востоке меняется. Как победа в Карабахе изменила расклад геополитических сил на Кавказе и Ближнем Востоке? На этот вопрос отвечает известный российский политолог, публицист Ринат Мухаметов.
Содержимое
Победа в Карабахе
Прежде всего надо поздравить азербайджанский народ с победой во Второй карабахской войне. Это стало огромным достижением и таким знаковым моментом не только для Баку, не только для всего Азербайджана, но и для региона, всей уммы в целом. Парад, состоявшийся в Баку показал, что в целом, ситуация в регионе меняется. Говоря о регионе имеется ввиду в целом не только Закавказье, но и часть Ближнего Востока, Турцию и сопредельные какие-то пространства. Сегодня для Турции, в связи с тем, что произошло в Карабахе, сама жизнь подводит к тому, что формируется новая стратегия, выкристаллизовывается некий подход, который можно охарактеризовать как некий подход евразийский.
Турецкий проект евразийства
Но, говоря о евразийстве имеется ввиду не то евразийство, которое традиционное, которое сфокусировано в Москве и продвигается из Москвы. Это евразийство иного рода, которое я лично для себя называю югоевразйством и отделяю его от североевразийства. Югоевразийство особый проект, имеющий свои исторические корни, геополитические корни, геополитическую какую-то подоплеку. Может быть даже, экономическую в первую очередь. Некий проект, помимо Москвы и Стамбула для евразийского пространства еще предлагает некоторым образом Польша, но это уже не евразийский проект, а скорее некий такой восточноевропейский проект.
В любом случае, вся эта ситуация отсылает нас к раскладам, которые мы видели еще в 16-17 веке, когда было Московское царство, Османская империя и Речь Посполитая. Так вот, Стамбул некоторым образом сегодня становится арбитром, таким центром притяжения, интеграционной какой-то площадкой для пространства от Закавказья до Балкан, для южной части постсоветского пространства. и даже вообще для постсоциалистического мира, я имею ввиду, страны с социалистической ориентацией, в первую очередь Балканы. И вот это пространство оно юго-евразийское, его можно очертить от Балкан до Афганистана, от Катара до Киева, включая Закавказье и Северный Кипр и Северную Сирию.
В первую очередь для любого интеграционного проекта для него важен какой-то образ будущего, некая притягательная модель. Турция сегодня действительно показывает как можно в условиях глобализации достаточно успешно развиваться, несмотря на все проблемы, не скатываясь при этом в какое-то тотальное отрицание Запада, не превращаясь с одной стороны страшной, с другой стороны комичной для 21 века формы авторитаризма.
Турция - евразийская держава
При этом, когда мы говорим о евразийстве, в контексте югоевразийства, я не имею в виду те идеи, те проекты, те мысли, которые продвигает тот же самый Дугин. То есть это не речь о каких-то иррациональных вещах, это наоборот, это вполне себе прагматичные, основанные на реальной почве, на реальных интересах какие-то задачи.
Турция имеет все основания говорить о себе как о евразийской державе. Турция имеет все основания в истории, в политике, в экономике, и вообще в запросах нынешнего дня. Исторически Османская империя, и вообще турецкий народ всегда был народом евразийским и всегда он жил в условиях многокультурности, многоэтичности, многонациональности.
Тот же самый Стамбул до 20 века был городом многоязыким, многонациональным, где соседствовали церкви и мечети, и синагоги. Причем церкви самые разные, от западных католических до православных греческих и разных восточных халкидонских церквей.
Османская империя, например, никогда не знала таких проблем, как насильственная христианизация татар или как какие-то реки крови при подавлении десятков башкирских восстаний, или 70-летней, или даже как некоторые историки говорят, даже 100-летней Кавказской войны, или депортация черкесов. Ничего подобного Османская империя не знала, то есть это характер османского югоевразийства отличался от тех реалий, которые мы наблюдали севернее, в пространствах, где, будем говорить, господствовала северо-евразийская модель.
Идеи северо-евразийского и юго-евразийского проектов
Сейчас мы не говорим, речь не идет про северо-евразийские реалии, северо-евразийский проект. Это тема отдельная. Югоевразийство оно отличается вот в этом слове “юго”, это во всех смыслах юго. И в геополитическом, и в эмоциональном, и в политическом, и чисто даже в гуманитарном.
Если в северо-евразийском проекте как было, так и есть в центре его имперская идея, то для югоевразийства скорее характерен такой подход, как федералистский. Объединение для совместного процветания, для защиты, продвижения совместно своих интересов на какой-то общей базе. Не вокруг общего центра, а скорее вокруг общего интереса.
Сотрудничество Российской и Османской империй
Но эти два проекта они не обязательно должны враждовать и не обязательно будут враждовать между собой. Сегодня они наоборот, могут дополнять друг друга. Как например, мы видим, что нерешенная 30 лет карабахская проблема, за которую брался северный центр Евразии Москва, 30 лет решение находилось в вакууме. И только с подходом из Стамбула, с участием Турции удалось как-то сдвинуться и приблизиться к разрешению этой застарелой проблемы, решение которой казалось вообще не достижимым в какой-то обозримой перспективе.
Так и было в истории тоже. Не всегда Османская империя и Российское государство, как в виде Московского царства, так и Российской империи враждовали. И особенно до Петра так было. Было и достаточно даже симпатий и сотрудничества. И даже в то время, когда Иван Грозный завоевал пост ордынско-татарские ханства Османская империя думала, но не вмешалась в этот процесс. И уже тогда, в 16-17 веке, Османская империя, Стамбул был таким центром, арбитром для Средней Азии отчасти. В первую очередь для Балкан, для Закавказья, для Северного Кавказа, для Причерноморья и для значительной части Восточной Европы.
Этот опыт мало известен, но от того он не менее интересен. При этом надо четко разделять идеи неоосманские, так называемый неоосманский проект, который в свое время выдвинул бывший министр иностранных дел и премьер-министр Давутоглу. Хотя конечно, между ними есть много общего. Но все таки неоосманский проект это движение в сторону Средиземноморья в первую очередь. Это связь и акцент на таком пространстве Рима, западного Рима, восточного, это движение в ту сторону. В то время, как югоевразйство это акцент на более восточные какие-то регионы, примерно от Северной Сирии, Катра, до Балкан, и от Северного Кипра и Западной Турции до Афганистана и Средней Азии, от Киева до части Средней Азии и Центральной Азии.
Юго-евразийство и пантюркизм
И при этом, юго-евразийство не нужно путать также и с пресловутом пантюркизмом, которым пугают сейчас на российском ТВ. Хотя, конечно, идеи какой-то тюркской интеграции они действительно не чужды и югоевразйству, поскольку тюркская среда составляет значительную его часть.
Таким образом, юго-евразийская идея, юго-евразийский проект - это идея интеграции, связи пространств Азии и Европы по южному поясу. Условно говоря, от Балкан до Пакистана, до Афганистана. И победа в Карабахской войне имеет тут ключевое значение, поскольку она вновь помогает связать, разорванное Первой мировой войной, разорванный европейскими геополитиками еще начала 20 века пространство. Связать Закавказье с Ближним Востоком и не зря на это очень важное внимание обратил Глеб Павловский, известный политолог и стратег Кремля начала 2000-х.
Легимитизация Путиным Турции в закавказской политике
Очень важно обратить внимание на слова того нашумевшего интервью, которое давал Путин по итогам Карабахской войны. Там у него содержится одна очень мысль, которая заставляет на себя обратить серьезное внимание. Он говорил, что Баку имеет право сам выбирать себе союзников и он сделал этот выбор и этот выбор вполне легитимен и он должен приниматься со стороны Москвы.
Все это очень интересно, если учитывать, что Москва отказывает в праве выбирать себе союзников, например, для Киева, для Молдовы, не говоря уже о странах ОДКБ. Получается, что Путин, и в его лице нынешняя Российская Федерация, считают участие Турции вполне легитимным и полезным в закавказской проблеме. И речь идет о неком тандеме, о неком совместном решении вопросов и даже разделе сфер влияния в этом регионе, по принципу похожему, который мы видели в Сирии, когда Россия и Турция совместно проводят там патрули и реализуют какую-то, отчасти совместную политику.
Участие Турции в отличие от любого другого геополитического игрока на постсоветском пространстве считается позитивным каким-то образом, в какой-то степени, как минимум.
Интеграция Армении в юго-евразийский проект
С другой стороны очень интересно то, на что тоже нужно обратить внимание, это выступление, это мысль, которая содержалась в выступлении Эрдогана на пресс-конференции, которая состоялась после парада победы в Баку. Он говорил о том, что если армянские политики сделают правильные выводы из произошедшего, из того поражения, которое они потерпели в Карабахе, то не исключается, что Турция откроет границы, наладятся отношения, торговля.
То есть иначе говоря, что в этот общие юго-евразийский проект, в этот пространство совместного сопроцветания Закавказья, Турция, Средней Азии, части Ближнего Востока и Балкан может быть включена и Армения, как полноправный и один из участников этого процесса. И с точки зрения истории и политики это вполне логично, потому что действительно, армяне, Армения, армянский народ, на протяжении многих сотен лет были неотъемлемой частью османской жизни, Османской империи и до этого других исламских государств, и исламских империй.
Вызов Стамбула
И этот вызов, он для Стамбула, не Анкары, потому что все таки наверное, Стамбул является центром этого югоевразийства во всех смыслах. В первую очередь как экономический центр. Это не новое, это не является каким-то чрезвычайным, чрезвычайно угрожающим и чрезвычайно сложным, поскольку турецкая геостратегическая, геополитическая и вообще политическая история, она ведь не ограничивается на Османской империи с ее ориентацией на Средиземноморье. Она ведь знает и период сельджуков, которое именно больше на Закавказье, на Переднюю Азию опиралось.
И после Османской империи, хотя действительно османство, османизм - это наивысшая. наверное турецкой политической, геополитической истории. Но тем не менее, она в этом не ограничивается и опыт турецкой политики позволяет давать ответы и реагировать на самые разные вызовы, и в том числе выдвигать сегодня на сцену такие стратегии, такие проекты, как югоевразийская интеграция.
