Так называемый коранизм и кораниты начали проникать на территорию СНГ в середине нулевых через Казахстан. По различным образовательным программам молодые люди из этой страны, в основном дети высокопоставленных чиновников, попали на учебу в Соединенные Штаты и Великобританию, где познакомились с новыми идеями. Вскоре увлекательная и вполне соответствовавшая их образу жизни идеология стала экспортироваться на родину. Самым известным постсоветским коранитом называют Асылбека Мусина, сына экс-руководителя Администрации Президента Казахстана. В декабре 2017 года он, по версии следствия, покончил жизнь самоубийством. В России же в этой связи, прежде всего, звучит имя главного научного сотрудника Института востоковедения РАН Тауфика Ибрагима.
Так называемый коранизм и кораниты, начали проникать на территорию СНГ в середине нулевых через Казахстан. По различным образовательным программам, молодые люди из этой страны, в основном дети высокопоставленных чиновников, попали на службу в Соединенные Штаты и в Великобританию, где познакомились с новыми идеями. Вскоре, увлекательная и вполне соответствовавший их образу жизни, идеология стала экспортироваться на Родину. Самым известным постсоветским коранитом называют Асылбека Мусина, сына экс-руководителя администрации президента Казахстана. В декабре 2017 года, он по версии следствия, покончил жизнь самоубийством. В России же, в этой связи, прежде всего, звучит имя главного научного сотрудника института Востоковедения РАН Тауфика Ибрагима.
Орхан Джемаль, журналист: «Наш, российского разлива коранизм, он отличается и от казахской версии, и уж тому подобно от индийской версии 19 века, и даже к мутазилитской версии не очень имеет отношение. Это определенная такая идеология, связанная, конечно, с личностью Тауфика Ибрагима, с тем, что это алавит, который когда-то там при советской власти приехал сюда учиться. Учился, специализировался по научному атеизму. Потому времена стали меняться и как то он стал развиваться в таком направлении, чтобы одной ногой, как бы стоять в исламе, а другой – не покидать академического сообщества. И у него родился такой термин, как коранический гуманизм».
Концепция модернизации ислама Тауфика Ибрагима строится исключительно на аятах Корана в его интерпретации и отрицании тех хадисов, которые на его взгляд, способствую стагнации уммы. Религиозные деятели и простые верующие видят в этом покушение на фундаментальную основу ислама и образ жизни его последователей.
Орхан Джемаль, журналист: «Когда мы говорим о том, что нам нужна Сунна и то, что Сунна является определенным фундаментом, который не приравнен к Корану, но так же как и Коран. Это означает, что мы претендуем на свое право, на свою политику и на свои установки идеологические, на их реализацию, на их реализацию во всех сферах. А когда мы говорим, что нет, вот у нас есть Коран, тогда есть очевидная, здравая мораль, этика, из него вытекающая. Это означает, что мы от всего этого отказываемся и в общем то, готовы жить с некой такой моральной чистотой в сердце, в принципе, в секулярном обществе».
Впервые, открытая публичная дискуссия о коранизме состоялась в ноябре в 2017 года. Мало кем замеченная встреча прошла на платформе школы мусульманского лидера Махалля, в Казани. Перед идеологом коранизма в России вопросы ставились, как говорится, ребром.
Тауфик Ибрагим: «Чему модернизация учит? Во-первых, мусульманский мир в целом, в очень отсталом состоянии. Научном, технологическом, экономическом, политическом, культурном, что хотите».
Орхан Джемаль, журналист: «Я просто не могу понять, что нужно изменить для того, чтобы прийти к технической модернизации, к технической, социальной? Отменить Сунну? Отменить часть Сунны? Что нужно, то есть обрезать Сунну, как один из источников шариата, в принципе, отказаться от шариатского права, модернизировать. Я правильно вас понимаю? Я просто хочу пояснить, предположим, мы провели ревизию Сунны, как вы сказали, оставили там только то, что сочли рациональным, правильным.
Я одного не могу понять, как это приведет к изобретению компьютера? Как это приведет к изобретению законов, я не знаю, Кемплера, Ньютона? Я прекрасно понимаю, что обрезать определенную традицию, облегчив другим, сократив, прогнав под современную западную политкорректность – это рационально и объяснимо, и вот у меня, и не только у меня, уверяю, в зале много таких людей, есть подозрение, что цель таких вот ревизий, именно вот это – упрощение, облегчение, подгонку под сильную Европу, а то, о чем вы говорите, это слова, в которых механизм, логический механизм не просматривается. Ну, где связь между хадисами, которые вам кажутся слабыми или выдуманными и компьютером, изобретением? Я правильно вас понимаю?».
Тауфик Ибрагим: «Хорошо. У меня есть и книга. Там у меня глава написана о мусульманской культуре. Вы можете посмотреть, как я красочно описываю наши достижения».
Между тем, история как раз подтверждает, что мусульмане оказывались на высоте во всех сферах именно тогда, когда они четко следовали словам последнего пророка и терпели горькие неудачи, когда предавали его наставления забвению. Рациональным во всей этой дискуссии представляется мнение доктора философских наук Али Вячеслава Полосина.
Али Вячеслав Полосин: «Я вижу модернизацию и реформу в том, чтобы в самом исламском сознании менять определенный акцент, искать новые ходы».
