«Горец» Мандельштама - главное политическое стихотворение XX века. Стихи смертельны, когда все прочие аргументы исчерпаны. Поэт убивает строчками. А правитель убивает за строчки. Кавказ укрыл поэта, а московский горец его приговорил.
«Джихад русской литературы» - проект Надежды Кеворковой о встрече русской литературы с исламом и мусульманами. Первый сезон (11 серий) заканчивается 1917 годом. Второй - с него начинается.
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы как, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища…
1933 г.
Надежда Кеворкова, журналист: «Это главное политическое стихотворение русской поэзии. Прошло 80 лет, споры не утихают. За него ли Мандельштам был арестован и сослан? За него ли он был приговорен к смерти в лагере?»
Лев Рубинштейн, поэт: «Поэтов преследовали, поэтов возвеличивали, но он был замечен, с ним считались. Когда его убивали, это тоже означало, что с ним считались. Недаром Мандельштам сказал однажды жене: «Видишь, как у нас уважают поэзию, за стихи могут убить».
Шамиль Султанов, политолог, историк, депутат Госдумы РФ 4 созыва: «Поэзия ничего не определяет. Поэзия это некая забава группы каких-то интеллектуалов или квазиинтеллектуалов. Поэзия обслуживает миф. Есть миф, что у нас особая страна, особые поэты. На самом деле, поэзия нигде и никогда ничего не определяла. Более того, почему она ничего не определяла, так потому, что абсолютному большинству населения в любой стране не понятна».
Осипу Эмильевичу было 42, когда он прочитал стихотворение "Горец" дюжине своих знакомых и 47, когда он умер в лагере. В конце апреля 34-го Мандельштам дал пощёчину советскому графу Алексею Толстому. В свою очередь Толстой на пощёчину не ответил. Через две недели Мандельштам был арестован.
Как подковую, кует за указом указ,
Кому в пах,
Кому в лоб,
Кому в бровь,
Кому в глаз.
Что ни казнь у него – то малина.
И широкая грудь осетина.
1933 г.
Лев Рубинштейн, поэт: «Хоть Сталин человек провинциальный и малообразованный, но унаследовал все-таки что-то от великой русской культуры, где было принято почтение к поэтам. К тому же известно, что в юные годы Мандельштам писал стихи и даже парочку их опубликовали. Это ему было интересно. Возвращаясь к теме нашего разговора, тут же и была попытка приручить писателей, одних купить, а других ликвидировать».
Рустам Ибрагимбеков, писатель, кинодраматург, кинорежиссер, сценарист к\ф «Белое солнце пустыни»: «Россией всегда управляли иностранцы. На этот раз оказался горец. До этого были англичане, французы, немцы, шведы и т.д. Поэтому, то, что во главе страны оказался Сталин, происхождением с Кавказа, грузин, это такая прихоть истории, потому, что он оказался человеком выдающихся организаторских способностей. Вообще трудно назвать его человеком. Это дьявол. Но тем не менее дьявол великий, как все обладающие той степенью коварства организационных способностей, которыми не обладали никто. Ни Ленин, ни Троцкий и так далее. Потому, что когда умер Ленин, Троцкий находился в Крыму. Сталин отправил ему телеграмму: «Умер Владимир Ильич. Хороним завтра, не успеешь». А хоронили через три дня. Троцкий, понимая, что не успеет, приехал через три дня. А Сталин, выступая на похоронах, сказал: «Мы тут хороним Ильича, а Троцкий не соизволил приехать». Получается, что Сталин сам все организовал так, чтобы Троцкий не приехал вовремя. Ни один европейский ум до этого не додумался бы. Понимаете, это то, восточное коварство, которое очень ему помогало. К тому же Сталин был гениальным бюрократом».
Ссылка Мандельштама
Теперь, чуть ли ни в оправдание Сталина приводятся слова Давлатова: «Но кто-то же написал 4 миллиона доносов. Вот Сталин и обеспечил бесперебойный механизм доносов и посадок по этим доносам». Мандельштам прочитал стихотворение узкому кругу людей. Не прошло и двух недель как оно лежало в Кремле. Пастернак в испуге выговаривал Осипу Эмильевичу, что это не поэзия.
Дарья Митина, политолог, историк, депутат Госдумы РФ 2 созыва: «В той комнате, в которой я сейчас сплю, спал Мандельштам. Продержался он у нас недолго. Он, почему то, не хотел долго задерживаться у кого-то из своих знакомых, друзей. Он снял квартиру и снял ее у моей прабабушки. Это был 37-й год, лето, 1 февраля моя прабабушка потеряла моего прадедушку, который был репрессирован по делу о рабочей оппозиции и приговорен к расстрелу, но до расстрела не дожил буквально несколько дней, потому что умер в тюрьме от неоперабельного рака. Приговор не успели привести в исполнение, но прабабушка осталась, в буквальном смысле слова, «на бобах» с квартирой. Квартира это была единственным активом. Она осталась одна без мужа с двумя несовершеннолетними детьми на руках и нуждалась в деньгах. Не знаю, кто ей посоветовал Мандельштама, но заселился он в нашу квартиру.
После того, что он написал, все мосты были сожжены. Больше не было у него ничего личного с этим режимом и с этим человеком, против которых было написано это стихотворение. Это пренебрежительное отношение к тому горцу, а в то время Кавказ был символом героизма для любого кавказца. Горец это такое очень эмоционально окрашенное слово, национально окрашенное понятие в позитивном контексте. И в таком случае это личное презрение и ненависть к одному человеку застилает глаза Мандельштаму. Не понятно то, что когда он был помилован и прощен, ему было разрешено вернуться в Москву, и он написал другую оду».
Ода Сталину – весьма интересный текст. Это скорее зашифрованное проклятие, чем лесть. Сталин, скорее всего, понял смысл этого проклятия. Судьба Мандельштама была решена.
Он улыбается улыбкою жнеца
Рукопожатий в разговоре,
Который начался и длится без конца
На шестиклятвенном просторе.
Уходят вдаль людских голов бугры:
Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят,
Но в книгах ласковых и в играх детворы
Воскресну я сказать, что солнце светит.
1937 г.
Не стоит обманываться словом "ода". Все в ней раздражало. И напоминание о Джугашвили и улыбка жнеца на шестиклятвенном просторе. Это же улыбка сатаны и сам он своей рукой отправил на смерть миллионы голов. Бугры это те, кому всаживали пулю. Ничего себе ода.
Возвращение из ссылки
Дарья Митина, политолог, историк, депутат Госдумы РФ 2 созыва: «Вернувшись из воронежской ссылки в Москву, он успел много чего написать. Это наверно будет предвзято, но с моей точки зрения, стихотворение «Ода Сталину», которое он написал в конце 37-го года, ничуть не хуже по художественным (скажем так) качествам, чем многое другое ранее».
Советская власть умела опекать писателей. Где лучше всего творческому человеку? Конечно же, на Кавказе! Стараниями Бухарина Мандельштам оказался на озере Севан. Ему досталась выжженная солнцем Армения. Есенину стараниями Троцкого повезло больше – ему достался солнечный, ласковый Баку.
На высоком перевале
В мусульманской стороне
Мы со смертью пировали
Было страшно, как во сне.
1931 г.
Командировка в Армению
Дмитрий Губин, журналист, телеведущий: «Когда Мандельштаму в 31-32 было нечем дышать, ему делают эту командировку, его прячут. Понятно, что Мандельштама вот-вот арестуют и что все идет к этому. Ему делают командировку в Армению. Он едет туда не как в бедную и разоренную республику, не как к малым народам, ведь когда он едет, то заезжает в «борцах», если говорить по-армянски и в Нагорный Карабах, если говорить по-азербайджански. Это ряд целых народов, у которых до сих пор противоречия. Он с одной стороны воспринимает это как защиту. Его там защитят, не выдадут. А с другой стороны и Пастернак и Мандельштам поклонники Фазиля Искандера и Оренбург и забытый Межиров, хотя он написал колоссальное количество стихов про Грузию. Например, про Тбилиси писал, не смогу вспомнить для цитирования, но он писал с восторгом про колеса грузовиков и про город. Это такая, скажем, натуротерапия. Ничего подобного нет на Руси, где, сколько ты ни едешь, Сибирь перед тобой, Тобол в раструбе иль Овыть в раструбе и чтобы не было любая река раструбе, все это абсолютно одинаково. А в Советское время это катастрофически абсолютно одинаково. Всюду лысенький товарищ на площади, если запутаешься площадью, то этот греческий фронтон и колонна, то драмтеатр, а если нет колонн, то это Компартия. Тогда перед ним вместо колонн должны быть высажены обязательно голубые ели. Эти вот брежневские пятиэтажки и вот это безумно одинаковое всё. А когда ты приезжаешь на Кавказ, то одинаковость кончается и очень резко».
Сорок тысяч мертвых окон
Там видны со всех сторон
И труда бездушный кокон
На горох похоронён.
1931 г.
Алексей Кортнев, солист группы «Несчастный случай»: «Он попал в мертвый город, который не отстраивался, не восстанавливался и был просто напросто разрушен бульдозерами. Оказавшись в таком разрушенном городе, ему было трудно испытать какие-либо позитивные эмоции. Метафоры смерти и разрушения и застарелого ужаса он обнаружил в этом городе. Если к 30 году Мандельштам писал, живя под собой и не чуя страны, то теперь он её чувствовал постоянно и шел по раскаленному железному листу каждый день».
Дмитрий Губин, журналист, телеведущий: «Он реагировал на все повышенно. Например, мы пировали, и было страшно как во сне. Он описывает эту совершенную адову картину торжества смерти. Однако тут же он выдает совершенно другие удивительно точные зарисовки. По ним легко можно вычислить его маршрут в Армении. Понятно, что он до Дилижана не добрался, ведь она влажная и зеленая после перевала, совершенно другая. «Орущих камней государства! Армения! Армения!» Мое любимое: «Ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло, из всех цветов остаются лишь сурик да хриплая охра». И потом он тут же дает расшифровку: «Дикая кошка! Кавказская речь! Мучает меня и царапает ухо! Прилечь, о, лихорадка! О, злая моруха!» Он потрясен этими бычачьими церквями на Севане, а кто не потрясен?»
«Сорок тысяч мертвых окон» и «Страхи запредельной души», все это Мандельштам формально написал в Карабахе. Реально все это имело отношение к его стране, к трагической истории, трагическому финалу самого Мандельштама.
Да, я лежу в земле, губами шевеля,
Но то, что я скажу, заучит каждый школьник:
На Красной площади всего круглей земля,
И скат ее твердеет добровольный…
1935 г.
