Содержимое
Конфликты на Кавказе
Но перед этим предлагаю обратиться к нашей инфографике, посвященный территориальным спорам на Кавказе, причем как внутри России, так и с соседними государствами.
Территориальный спор о границе между Чечней и Ингушетией
Вопрос не получается урегулировать уже более двадцати лет. Чеченская сторона ссылается на постановление советского правительства 1929 года, согласно которому «право на Сунженский район имеет исключительно Чеченская республика». «На момент объединения Ингушской и Чеченской автономий в 1934 году этот район относился к Чечне» - заявляют в Грозном.
Территориальный спор между Ингушетией и Северной Осетией за Пригородный район
На момент создания единой Чечено-Ингушетии в состав тогдашней Ингушской республики входил Пригородный район (территория к востоку от Владикавказа), который после депортации ингушей в 1944 году был передан Северной Осетии. С тех пор он является спорной территорией между двумя соседними народами. В 1992 году противостояние из-за земель между Владикавказом и административной границей Северной Осетии и Ингушетии вызвал кровопролитный этнический конфликт, последствия которого не преодолены до сих пор.
Территориальный спор между Дагестаном и Чечней за Казбековский (Ауховский район)
На протяжении десятка лет этот район остается причиной острых конфликтов. В селе Ленинаул до 1944 года жили преимущественно чеченцы. После их депортации в Ауховский район были переселены аварцы из разных сел Казбековского района. В 1957 году депортированные вайнахи начали возвращаться на Северный Кавказ. Позднее, в 1991 году, в Москве был принят закон «О реабилитации репрессированных народов», согласно которому чеченцам-аккинцам было предоставлено полное законное право вернуться на свои земли. Аналогичная ситуация складывается и в Новолакском районе Дагестана.
Территориальный спор между Дагестаном и Азербайджаном
Есть свои территориальные претензии и у Дагестана к Азербайджану: это и изменение водораздела реки Самур в пользу Баку, это и передача ему двух дагестанских сел и нескольких десятков тысяч гектар земли. Дагестанцы подкрепляют свои претензии тем, что исторически северные территории Азербайджана принадлежали по преимуществу лезгинам, одному из титульных в республике сегодня.
Мы назвали лишь некоторые из споров. Но их множество. И как правило, все уходят глубоко в историю…
Перманентно кризисная или, как минимум, очень сложная ситуация на Кавказе и в целом на юге России, имеющая место последние 200 лет, стала причиной многочисленных межнациональных конфликтов, а также территориальных претензий соседей друг к другу. До сих пор сказываются последствия Кавказской войны 19 века, не говоря уже о сталинских депортация и вооруженных столкновениях постсоветское время. Более подробно об этом мы поговорим с нашим сегодняшним гостем, российским исламоведом, антропологом по религиям, этнологом и кавказоведом, Ахметом Аминовичем Ярлыкаповым.
Причина возникновения конфликтов?
Ахмет Аминович, с чем, на Ваш взгляд, связано обострение ситуации за последние несколько недель на Кавказе? Вот последовательные конфликтные вспышки на Кавказе в разных республиках наводят на определенные мысли. На Ваш взгляд, с чем все-таки все это связано?
Я бы усугубил этот вопрос. Я бы сказал, что это не дело последних недель. Если мы вспомним прошлый год, то в прошлом году точно также была вспышка в Дагестане, в частности, по Казбековскому району, была довольно серьезная вспышка в равнинных районах по вопросу о землях и так далее. То есть, мы имеем такую, скажем так, стабильную нестабильность на Северном Кавказе.
Это, действительно, ненормально, это неправильно, нехорошо, потому что все эти конфликты имеют очень глубокие корни в советских временах. Именно тогда были заложены вот эти подводные бомбы, скажем так, которые сейчас время от времени взрываются. И плюс ко всему, давайте не будем забывать, что Северный Кавказ – это такое мягкое подбрюшье России и конечно же здесь такая вот нестабильная ситуация. В ней заинтересовано может быть очень много разных игроков.
То есть, это не только сама по себе конфликтность. Она может быть и в какой-то степени подогреваемой. Причём мы почему-то всегда говорим о каких-то заграничных игроках (о которых не стоит забывать, конечно). Тем не менее, есть и внутренние игроки, которые заинтересованы в обострении ситуации. И, к сожалению, вот эта сложность Северного Кавказа позволяет играть на руку.
Параллели в истории
Мы сейчас вспомнили межнациональные конфликты, которые были заложены еще в советское время и в период перестройки приобрели особую силу. Это Приднестровье, Ош, Фергана, Карабах и очень много других ситуаций. И, в принципе, это были некие сигналы, показывающие, что в стране большие проблемы. Можно ли сегодня провести какую-то параллель между тем, что было тогда и тем, что сейчас происходит?
Я думаю, что не только можно, но и нужно. И это такой серьёзный повод для того, чтобы подумать о том, что у нас есть масса накопившихся системных проблем, и эти системные проблемы начинают приводить к системным сбоям. И если мы хотим процветания нашему региону и, в целом, нашей большой стране, конечно же, всем нужно остановиться, всем нужно подумать и сделать соответствующие выводы. Потому что над этими системными проблемами нужно ведь работать и системно тоже. То есть если мы будем дальше прятать голову в песок и считать, что всё нормально – допустим ,в Дагестане, якобы, нет никаких земных проблем или в Кабардино-Балкарии, якобы, нет никаких проблем – это ни к чему хорошему не приведет. То есть всеми этими проблемами нужно серьёзно – не наскоком, а именно серьёзно– может быть, не торопясь, постепенно, но этим надо заниматься.
Работа федеральной власти над устранением проблем
Я согласен с тем, что вы сказали. Другой вопрос, что сегодня нынешняя власть – региональные и федеральные чиновники и власть – способна противопоставить этим тенденциям и конфликтам, которые происходят на Кавказе?
Если честно, я хотел бы поделиться своей разочарованность с региональной властью. Иногда даже кажется, что региональная власть делает всё для того, чтобы ситуация усугубилась напротив. И это касается, кстати, не только республик. Допустим, власти Ставропольского края очень часто принимают совершенно неадекватные решения, которые усугубляют, напротив, ситуацию, вместо того, чтобы способствовать ее разрешению.
И мне кажется, что в данной ситуации, в конкретной, очень большая ответственность у власти федеральной. И мне кажется, что сейчас накопилась масса проблем, в которых требуется если не прямое вмешательство федерального центра, то просто (слишком грубо, наверное, будет сказать "пинок") какой-нибудь сигнал со стороны федерального центра.
У нас сейчас такая ситуация, что федеральная власть имеет право спрашивать с региональных властей – такая система: назначает Федеральный центр. И здесь, конечно же, необходимы четкие сигналы со стороны федерального центра. И мне кажется, что как раз перед федеральными органами большая стоит задача вообще разобраться с тем, что на местах происходит. Потому что у меня часто складывается ощущение, что нет порой даже адекватного понимания того, что происходит. Отсюда чисто ситуативное реагирование на конфликтные ситуации.
Этот анализ, серьёзный и глубокий, и проработка того, что можно было бы сделать. Совместно, конечно, с региональными властями, потому что просто Федеральный Центр не может прийти и разрешить. Пример Дагестана об этом свидетельствует. Да – мы назначили из Федерального Центра человека. Да – он двинул ситуацию, пошла борьба с коррупцией. Но без самого региона, без тех людей, которые в этом регионе сидят и которые прекрасно понимают, что происходит – без них невозможно ничего сделать.
Возникает другой вопрос. Насколько сегодняшние чиновники готовы к тому, чтобы работать аккуратно, грамотно, с теми проблемами: с вопросами насчёт межконфессиональных и межнациональных противоречий. Насколько они готовы с этими вопросами работать? Желание – это одно, но готовы ли они?
Замечательный вопрос. Здесь проблема винтиков. То есть мы сейчас наблюдаем, как система дает сбой, потому что эти винтики они перестали действовать с ответственностью, скажем так. То есть у людей такое ощущение – у тех которые в эту систему встроены – что у них лично нет никакой ответственности. У людей, действительно, исключительное оглядывание наверх. И лучше ничего не делать, чтобы не никакой ответственности. Вот этот, опять же, системный сбой (простите за частое употребление) – очень серьезный повод задуматься об эффективности государственной машины, особенно на региональном уровне. И о том, как бы сделать так, чтобы эта система заработала более эффективно.
Вот была сейчас попытка в Дагестане что-то сделать. В Республике был проведен конкурс. Об итогах конкурса пока ещё рано говорить, насколько он был прозрачным, насколько был проведен в соответствии с современными задачами. Потому что, помимо того, что мы декларируем, есть конкретные задачи. Вот опыт Дагестана изучить бы, скорректировать и использовать бы по всему Северному Кавказу. И это было бы очень хорошо, потому, что всю эту чиновничью машину обязательно надо привести в чувства.
Ожидание новых конфликтов
На Ваш взгляд, где стоит ожидать конфликта, очередного? Есть риск, что в каком-то из регионов или республик Северного Кавказа возникнет новая конфликтная ситуация?
К великому сожалению, таких мест довольно много. Раз уж мы так откровенно разговариваем на эти темы. Во-первых, всё довольно запущенно в Дагестане. В Дагестане есть болевые точки. И это даже не столько, я бы сказал, территориальные споры, сколько споры, например, о земле. Это извечная проблема бывших земель отгонного животноводства. Мы с вами можем вспомнить и Караман, и ситуацию, которая была в прошлом году в ногайском районе. Мы можем вспомнить, кстати, так и нерешенную проблему Алховского района. И так далее. Таких болевых точек довольно много в Дагестане.
К большому сожалению, мы с вами были свидетелями того, как 11-ти летние дети практически участвуют в подполье в Чеченской республике. И это тоже серьезная проблема, это тоже очень серьезный сигнал. Мы с вами, конечно же, помним о том, что есть проблема пригородного района, которая тоже не решена. И, в связи с обострением, кстати, в Ингушетии, этот вопрос тоже встает, его тоже поднимают люди. И такого рода проблем довольно много. Есть проблемы в Ставропольском крае, есть Лезгинская проблема, очень глубокая и многогранная.
Поэтому что можно сказать? Можно сказать, что есть огромное поле для работы в этом смысле для тех, кто хотел бы решить эту проблему. Я думаю, что тем, кто хочет решить эту проблему от слов нужно переходить к делу, давно надо заниматься этими проблемами.
Кавказцы и русские
Сегодня мы говорим о том, что на Кавказе происходит. И как правило, мы затрагиваем тему внутреннего конфликта между самими кавказцами, несмотря на то, что у нас в средствах массой информации любят часто поминать о каких-то конфликтных ситуациях между русскими и кавказцами. Но, тем не менее, эта ситуация, происходящая между народами нашими, наводит на мысль: а не может ли на фоне всего этого возникнуть, опять-таки, конфликт между кавказцами и казаками или между кавказцами и русскими, проживающими на Кавказе?
Вы знаете, я бы отдельно всё-таки казаков и русских не выделял. Мне кажется, что, когда мы говорим о Северном Кавказе в целом, то нужно иметь в виду, во-первых – всё-таки я бы хотел обратить внимание на это – что не народы конфликтуют. Есть конкретные болевые точки, где происходит столкновение разных интересов. И если мы берём, допустим, тех же русских – у разных групп русских разные интересы. Если, опять же, Вы упомянули казаков – казаки есть разные: есть казаки в Кизляре, есть казаки в Ставропольском крае. Это разные группы. Есть казаки во Владикавказе.
Говорить о том, что будут конфликты между разными народами всё-таки я бы не стал – что есть конфликты между народами. Есть столкновение интересов.
Их нет. Но могут так разыграть карту, что они могут возникнуть.
Разыгрывать могут. Можно, конечно же, подогревать ситуацию. Буквально на днях случился такой подогрев в Нефтекумском районе. Есть исследования, что русское население уходит с востока Ставропольского края на запад, есть некая миграция. Но я хотел бы обратить сказать, что на востоке Краснодарского края живут ногайцы 30% которых уже на севере. То есть не только русские уезжают.
Просто другой вопрос сразу возникает. Какие бы проблемы не были, у русского народа есть пути отступления, в принципе. У Кавказа таких путей отступления как таковых нет.
Я бы хотел бы сказать, что-то (опять же, проблема ставится: отступление и так далее) если вдруг начинается отступление, это отступление будет очень далеко. Я бы сказал, что в интересах самих кавказцев сохранять это этническое многообразие и сохранять русское население, которое есть у нас в республиках.
Спор между Ингушетией и Чечней
Имеет ли адекватное разрешение спор между Чечней и Ингушетией за Сунженский район? Или ситуация также заморозится на долгие годы, как это было с Пригородным районом?
Я считаю, что любая ситуация имеется свое решение. В данном случае у нас есть повод для оптимизма. Чеченцы и ингуши очень близкие народы и всегда сумеют друг с другом договориться. Я считаю, что здесь действительно спор не между чеченцами и ингушами. Здесь спор двух субъектов. Этот спор как раз должен быть разрешен, в данном случае, мне кажется, с вмешательством Федерального Центра, потому что, если вы помните –в какой это был год? - Аушев ведь договаривался, правда с Ичкейком, о границах. И Федеральный Центр как раз этот договор не принял, потому что Чеченская республика Ичкерия не была признана Российской Федерации. И, соответственно есть какие-то, скажем так, реперные точки.
Другое дело, что нужно не вот таким наскоком решать. Необходима, конечно же, открытость, нужны серьёзные консультации, нужна серьёзная работа. И я думаю, что это единственный путь разрешения проблемы. Это первое. Второе. Конечно же, ни в коем случае проблему нельзя оставлять как проблему Пригородного района. Для Ингушетии, маленькой республике (на этой малюсенькой территории живёт почти полмиллиона человек), любые территориальные вопросы, конечно же, очень больно отражаются на населении. Потому что люди без этого сидят друг друга на голове, и тут вдруг им говорят, что границу передвинули.
То есть принципы: открытость, широкие консультации, прозрачность и, конечно же, несомненно необходимо вмешательство Федерального Центра. Федеральный Центр не должен самоустраняться, как это сейчас делается, и говорить, что это проблема двух субъектов. Здесь, конечно же, его участие просто жизненно необходимо.
Чем может грозить Кавказу обострение ситуации в целом на Кавказе?
Мне кажется, это не только Кавказу грозит, а, в целом, стране. Потому что не будем забывать что и как раскачивалось с Советским союзом, не будем забывать, что именно с национальных регионов и национальных конфликтов всё и начиналось, вся эта раскачка нестабильности и так далее. В данном случае, конечно же, очень серьёзно должны быть заинтересованы все силы в том, чтобы вот этой дестабилизации обстановки на Северном Кавказе не произошло. Это может грозить просто всей стране
Вы очень правильно отметили, что эти конфликты, которые происходят на Кавказе, выделять в категорию что того что это конфликты между нашими народами неправильно. Да, я с вами согласен. Но, тем не менее, как простому народу вести в подобной ситуации? Потому что очень много провокаций. Как мы с Вами в начале передачи отметили, есть, наверняка силы, заинтересованы дестабилизация ситуации. Тем не менее народ должен помнить об этом, знать об этом. Как ему вести себя в этой ситуации?
Вы знаете, прекрасный пример показал, как себя вести народу, народ Ингушетии. Прекрасный пример. Там народ не поддается на провокации – первое. Не допустил хаус. И эта высочайшая степень самоорганизации ингушского народа, мне кажется, является ярким примером для всех народов Северного Кавказа и для всех жителей Северного Кавказа.
Конечно же, такого уровня самосознания хотелось бы пожелать всем. И, конечно же, не допускать никаких конфликтных ситуаций. Но, если, вдруг, конфликты возникают, разрешать эти споры в нормальном русле, без насилия, не поддаваясь на провокации. И, еще раз повторяю: народ Ингушетии показал ярчайший пример того, как это можно спокойно делать.
Казалось бы, этот больной исторический опыт должен был заставить политиков с предельной осторожностью относиться к такой хрупкой и взрывоопасной конструкции, как межэтнические отношения на юге России. Однако нежелание и неумение некоторых региональных лидеров и федеральных чиновников извлекать уроки из прошлого (плюс чрезмерные амбиции отдельных деятелей) создают поводы для новой политической дестабилизации Северного Кавказа, а вместе с ним, как мы ни раз видели, и всей страны.
