Чем арест дагестанского журналиста Абдулмумина Гаджиева напоминает скандальное дело корреспондента отдела расследований интернет-издания «Медуза» Ивана Голунова? Почему задержания журналистов опасны для всего общества? Как граждане страны могут помочь остановить давление на сотрудников независимых СМИ? Отвечает правозащитник и адвокат Арсен Магомедов.
«Точка зрения» - компетентное мнение, позиция и комментарии экспертов, религиозных и общественных деятелей по злободневным вопросам и острым проблемам.
Арсен Магомедов, общественный защитник:
«Вот я, как гражданин, признаю необходимость работы правоохранительных органов в части борьбы с терроризмом ибо это зло, без которого наше общество может погрузиться в хаос. Но я также признаю необходимость того, чтобы эта борьба велась в законных рамках. Потому что иначе мы попадаем в другой хаос, хаос произвола, беззакония и, защищая, в частности Абдулмумина Гаджиева, я в первую очередь защищаю себя.
Где-то за недели две до задержания Абдулмумина Гаджиева я выступил, вышел с шестью людьми в Махачкале, на специальную площадку с видеообращением в поддержку тогда общеизвестного Ивана Голунова, задержанного журналиста. И я сказал, что это страшно, когда журналиста обвиняют в таких тяжких преступлениях, и, очевидно, что как-то не складывается его полезная роль для общества в журналистской работе с тем, что он откровенно вредит же этому обществу, продавая оптом наркотики.
Вот такая ситуация у меня с Абдулмумином Гаджиевым, то есть я не вижу никакой логичности, закономерности в предъявленных обвинениях. Допустим, предъявили обвинение. Наверное, в этой ситуации, как некоторые мои знакомые говорили: «Ну вот у нас есть связи в ФСБ, там все стопроцентно доказано, он виновен». Я говорю: «Хорошо, он виновен. Предъявите нам. Мы же все-таки не посторонние люди для этого государства, мы народ, и как бы мы заказчики всего, что происходит в этом обществе, в том числе и работы, проводимые в правоохранительных органах. Предъявите нам, чтоб мы поняли, чтобы мы успокоились, что это не просто так, есть доказательства – давайте».
А что мы видели? Видели тогда, у нас есть задержанный утром Абдулмумин Гаджиев с основанием, что против него дал показания Тамбиев, который, раз – избит, который два – дал показания вообще в другое время, часов через 10 после его задержания. Ну, это как-то странно.
Потом мы видим, что процесс закрывает судья, то есть закрывает, выгоняет оттуда всех журналистов, всех участников. Еще более странно.
Если бы я был правоохранителем, я бы был заинтересован, чтобы этот процесс был максимально прозрачным, чистым, чтобы доверие в обществе сложилось, что да, это, действительно, неспроста. Пока всего этого не видно.
Мы видим, что первоначальные обвинения отвергнуты в сторону за 45 дней, когда нужно было сформировать официальное обвинение, уже нет никакой группы во «ВКонтакте», уже нет никакой интернет-деятельности, осталась идеологическая роль как журналиста, он пишет статьи и тем самым он идеолог-журналист. Это вообще другое, другой характер обвинения, и просто играться с этим нельзя.
Опять, следуем дальше, я не адвокат, я просто юрист, и поэтому моя роль заключается больше в общественной части. Вот я являюсь инициатором митингов в поддержку Абдулмумина Гаджиева, наряду с Камалом Агди, еще другим журналистом.
Мы подали уже около 130 уведомлений в Минюст республики Дагестан о проведении митинга. 130 уведомлений на разные места, на разное время, разные даты. Мы выбрали почти все территории Махачкалы, где можно проводить митинги. В ответ нам пишут, эта площадка занята, та площадка занята, там фестиваль, здесь марафон. Они с тем, что занята площадка, игрались около 50 раз, говорили, что нет-нет-нет.
Сейчас же они уже устали с тем, что мы ходим на место, выявляем, что это ложь, площадки свободны, откровенно выявляется, что это ложь, журналисты все это фиксируют. Они устали от этого, теперь пишут: по информации правоохранительных органов, митинги, где критикуется деятельность правоохранительных органов, могут создать особый психологический настрой участников, который потом выльется в противоправную деятельность, и есть вероятность теракта. И вот сейчас, мы, наверное, уже больше полуста отказов в митингах получаем просто с такой формулировкой, не надо критиковать правоохранительные органы.
Ну, это не то, что я как гражданин жду от государства, и не то, что я жду от правоохранительных органов, от властной системы. Где закон? Где в этом деле закон? Когда он начнет работать?
Мы все эти отказы обжалуем в суде. Суды просто штампуют. Мы пока еще правда не вышли из Дагестанской юрисдикции, не вышли в Верховный Суд России с жалобами. Но пока все первые инстанции аппеляции, все отказывают нам. Мы говорим:
- Вот доказательства того, что площадка пустая.
- Нет, это доказательство мы не рассматриваем, у нас есть бумажка Махачкалинской администрации, что там все занято.
Это очень плохая работа государства, и это должно волновать, вот как меня волновала ситуация с Абдулмумином Гаджиевым, с Иваном Голуновым, я боялся в первую очередь за себя, я сейчас боюсь в отношении к Абдулмумину Гаджиеву тоже за себя, потому что я правозащитник. Я не уровень, да, мы городские парки, скверы защищаем от застройки. Но, тем не менее, что сейчас мешает апробировать вот эти технологии и завтра перейти на остальных?»
