Гейдар Джемаль (1947 - 2016) был автором необыкновенно глубоких строк. Сборники его стихов пока, к сожалению, остаются уделом немногих почитателей талантов выдающегося мыслителя и политика. Автор фильма пытается ответить на вопрос, насколько поэзия Джемаля сочетается с его философией.
"Подвиг веры" - авторский цикл документалиста Рената Хабибуллина.
Мы знаем Гейдара Джемаля как великого философа, мыслителя. Мы погружались в мир его методологии мысли и растворялись в целостности и гармонии его дискурса, прямого, честного и живого. Однако не многие знают, что за этой глыбой духа существовала еще одна удивительная ипостась – ипостась поэта. Подобно тому, как весь философский пласт Джемаля стоит особняком в мире философии, то и поэзии его в мире поэтическом очень ярко выбивается своей главной темой, темой, которой Гейдар Джахидович Джемаль посвятит всю свою жизнь.
Гейдар Джемаль: «Да, я пишу стихи. Писал и пишу. Мои стихи представляют собой крайние, лично такой экзестенциальное выражение меня в мире, даже не просто меня в мире, все мои стихи, посвящены, в целом, моей собственной смерти в разных формах, поэтому, никогда не отвлекался никогда на другие темы».
«Смерть — веселая улыбка
Только танец
только танецАх, как весело и зыбко
Наводить на кость румянецСчастья полная планета
Только танец
только танецЭй, прорвемся без билета
В хороводы нежных пьяниц
Я душой цветок без стебля
Только танец
только танецПрочь безносого констебля!
Выше череп,
оборванец!»
1972-73.
Это стихотворение написано Гейдаром Джемалем, когда ему было всего 27 лет. Здесь чувствуется молодецкий задор, готовый кинуться в последний бой античного воина. Однако очень скоро этот восторженный гибельный пафос перерастает в конкретную, осознанную философскую категорию, вокруг которой строится весь его интеллектуальный дискурс.
Поэзия Джемаля
Руслан Айсин, политолог, ученик Гейдара Джемаля: «Что такое поэзия? Свою поэзию он определял следующим образом, он говорил, что моя поэтическая деятельность – это контрапункт к моей основной метафизической, методологической работе. То есть это некий довесок, который придает воздушность и легкость вот этим сложным конструктам.
В определенный момент пучок концентрации вашей мысли, он начинает сужаться, как небесный космический карлик и взрывается. Но взрывается не в виде стройных тезисов, а в виде чистой такой, легкой поэтической мысли. Вот поэзия где-то выступает совершенной формой мысли. Для кого-то может это не так, но для меня это определенно таким образом. Поэтому я считаю, что Джемаль пытался совершенствовать мысль двумя путями: через строгие методологические, не очень хорошее слово, философские вещи и через поэзию. То есть это две встречные волны, два вектора, которые должны были встретить и дать вот этот вот кумулятивный эффект».
Сибцевые кольца
Полон рот гвоздей
Кто-то тихо молится
Посреди блядейКто-то врет и кланяется
Скоро умирать
Тяжкая как палица
Выйдет в поле ратьПоведи безумными
Зенками вокруг
О таких ли суммах мы
Говорили, друг?Было же промолвлено
Тридцать серебром
Сталь немого молнией
Стынет под ребром.Не уйти далеко мне
Ни вперед, ни вспять
Память рыжим локоном
Мучает опять.
Сергей Жигалкин, философ, писатель: «Он следовал вполне определенной, такой твердой, трудной ориентации, концепции. И следовал ей очень так твердо и верно всю жизнь, не отступая никогда. Этим он интересен. Вот все, что Гейдар писал, вот это есть выражение этой внутренней ориентации. Также и поэзия, она просто дополняет и раскрывает это же самое. То есть нельзя сказать, что его стихи это совершенно другое. Они вполне вписываются во все остальное, что он делал и говорил, и главное, как он жил. Это некоторая бездна, очень серьезная, мимо которой, вот я, например, проходил. И благодаря Гейдару мог в нее заглянуть. Какие я сделают из этого выводы или никаких, это уже другое, вторичное. Но то, что эта бездна очень серьезная, и прикосновение к бездне любого человека, который просто проходит по окраине, это важное событие в жизни, очень важное».
Джемаль воспринимал этот мир, как явление временное. Будучи преданным Богу, он полностью осознавал, что подлинное находится там. Мир он воспринимал как поле битвы. И поэтому идеальным считал того, кто выступает против него с мечом рыцаря и с разоблачительной поэзией неисправимого романтика.
Руслан Айсин, политолог, ученик Гейдара Джемаля:
Я ненавижу жизни ликованье
Еще ужасней смерти чёрный лик
В каком бреду
Как цепь на наковальне
Земное время мне сковал Старик?Я вырву с мясом гвозди, что распяли
Меня на этом солнечном лугу
Достанет сил дракону!
Ведь не я ли
Свой гордый дух
Не раз сгибал в дугу…Слезятся звёзды и луна мигает
Они не знают настоящий зной
Не жалкий жар, который обжигает
А тот прозрачный
Вычурно резнойПускай магически вокруг заледенеет
Животный трепет млеющей земли
И вместо трав кислотно зеленеет
Букетом в сердце брошенное «пли»Я в этой глине долго спать не стану
Раскалом тлена разобью мороз
И над могилой обновленным станом
Взойду в снегах
Как колос
Как колоссИ белый ад от савана отступит
И я пройду по белому мосту
Ведь я из тех
Чья плоть навеки тупит
Небесных кар
Стальную остроту.
Наталья Мелентьева о Гейдаре Джемале
Наталья Мелентьева, философ, публицист: «Мне кажется, что один из героев, таких поэтов, которые вдохновляли Гейдара, был Николай Гумилев. Мне так кажется. Это один из поэтов, очень такого воинственного аполонического типа, поэт вертикали, который сражается как бы с материей, который сражается с болотом, с женским началом, которое, как правило, выглядит грустное, печальное, болотное, материнское. Он сражается с этим как конкистадор в панцире железном. И вот, точно также конкистадором, таким же воином, таким же абсолютно аполоническим типом, который стяжает исключительно свет, который стяжает высоты, который стяжает высоту, вертикаль, вот таким же, мне кажется, в поэзии являлся Джемаль. У него поэзия очень красивая и совершенно не беспрецедентная, то есть она продолжается. Он поэт, наверное, серебряного века, я думаю. В самом таком его высшем аполоническом смысле. В том смысле, что для него высшей ценностью является небо, дух, вертикаль. Вот этот аспект».
Гейдар Джемаль, стихотворение Николая Гумилева «В пути»:
Кончено время игры,
Дважды цветам не цвести.
Тень от гигантской горы
Пала на нашем пути.Область унынья и слез —
Скалы с обеих сторон
И оголенный утес,
Где распростерся дракон.Острый хребет его крут,
Вздох его — огненный смерч.
Люди его назовут
Сумрачным именем: Смерть.Что ж, обратиться нам вспять,
Вспять повернуть корабли,
Чтобы опять испытать
Древнюю скудость земли?Нет, ни за что, ни за что!
Значит, настала пора.
Лучше слепое Ничто,
Чем золотое Вчера!Вынем же меч-кладенец,
Дар благосклонных наяд,
Чтоб обрести, наконец
Неотцветающий сад.
Кто такой поэт и что его связывает с воином? Многим покажется, что это два взаимоисключающих типа человеческой личности, но часто, за редким исключением, воин и поэт стоят на одной платформе. Они смысловым образом закручены в одну и ту же спираль миссии. Разоблачить этот ложный мир словом и мечом. Их связывает одно и то же горение сердца, это энергетическая волна, как новое оружие массового поражения, против него нет контрсилы. Это симбиоз идеального носителя духа.
Гейдар Джемаль: «Что у меня такого оригинального, чего никто из вас не имеет? Я вижу этот стол, вы его тоже видите. Я испытываю вкус этой воды, вы ее тоже испытываете, такие же пузырьчики газа, которые также щекочат язык. Выше посмотреть, на небо, голубизна в ваших глазах, такая же голубизна в моих. Все, что я ощущаю, гнев, веселье, радость, смущение, ощущаете и вы. А в чем же моя уникальность? А в том, что когда я буду умирать, я буду умирать только один, вы не умрете, умру я один, каждый умирает в одиночку.
Моя уникальность – это моя смерть. Но сейчас я вижу только потому, что я не подобен ничему, в том числе и вам. Значит, когда я буду умирать, моя смерть – это тоже самое, чем я вижу себя сегодня, сию секунду. Это одно и то же, это две стороны одной монеты. И здесь коренится великое преобразование, выражение Декарта: «Я мыслю, следовательно существую», которое следует переделать так: я мертв, следовательно я есть, в уникальном, никому не подобном виде. И вот те, кто ощущает неподобность через смерть, уникальность через смерть, через тождество, где через закрытую наглухо железную дверь, мы прорываемся в царство абсолютной свободы, вот те и составляют братство, потому что они вышли не из родовых путей матери, которая их объединяет между братьями, а потому что они смотрят в могилу, которая объединяет их там, как неповторимых и уникальных, которые воскреснут».
Максим Шевченко о Гейдаре Джемале
Максим Шевченко, журналист, политик: «Поэзия Гейдара напоминает мне великолепное оружие, чеканное, без излишних орнаментов, без серебряных или золотых насечек, но самой лучшей стали. Она достаточна, проста и одновременно она удивительно сложна. Ты берешь какую-нибудь саблю из дамасской стали, которая тебе кажется, что эта железка не украшена особенно ничем, но такую сталь, вот любой поймет, что эта сталь смертельна. Удар этой сабли, дамасской стали, он разрушит меч, который будет поставлен перед ним. Вот поэзия Гейдара для меня это такой меч, это дамасская сталь, это отточенная и выверенная мысль.
Его могучий интеллект, который он облекал в ритм, иногда в рифму, он вообще боролся с рифмой, он считал, что это соблазн, идти вслед за рифмой, что это соблазн сознания, и что язык подлинной мысли, облекающийся в поэтические ряды, должен преодолевать простые решения, а рифма, особенно в русском языке, ямб, дольних, хорей – это, как уже существующая в нас, благодаря могучему фонду русской поэзии, великолепные простые решения. Язык актуальной современности должен преодолевать наследие прошлого. Гейдар, как-будто ее не писал, он как-будто ее вытаскивал откуда-то. В его строках, четверостишьях, такое ощущение, что он вот так, прямо откуда-то брал, доставал и у него получалась это такой стальной лезвией его стиха».
Анонимность мира…
Бесконечность множеств…
В золотой пустыне мой потерян след
Утром из квартиры вышел на площадку
Человек без кожи полусотни летАнонимность мира… Ничего нет проще
Ничего нет шире простоты ноля
Бесконечность множеств городской пустыни
Крик уходит с ветром в дальние поля.
1998.
Советский писатель Дании Хармс однажды сказал, что стихи нужно писать так, что, если бросить стихом в стекло, то стекло разобьется. Если же говорить о поэзии Гейдара Джахидовича Джемаля, то его стихи, то его стихи способны были не просто бить стекла, но и прожигать насквозь землю.
Гейдар Джемаль, стихотворение «Моей жене»:
Когда придёшь — и если ты придешь
Как знак, что самый страшный сон не вечен —
Всего в двух метрах от твоих подошв
Внизу
Я потянусь к тебе навстречуЯ буду знать, что это твой привет
Меж нами держит приоткрытой дверцу
И твои слёзы
Легкие как свет
Прожгут песок к исчезнувшему сердцуТы шепот мой услышишь из-под плит
О том, что там
Мне неотвязно снится
Какое небо надо мной горит
Какой простор в моих пустых глазницах!И в этой ровной небъятной мгле
Мой смертный тлен охватывает ужас
Когда тебя не будет на земле
Я под землёй
Себе
Не буду нужен.
Гейдар Джахидович Джемаль не напишет больше ни единой строки, однако он продолжает с нами говорить. Он говорит с нами со страниц своих книг, открывая перед нами все новые и новые горизонты. Теперь, когда он уже там, а мы все еще здесь, нам предстоит тяжелейшая задача нового осмысления великого наследия Джемаля. Иногда кажется, что без Гейдара в этом мире слишком темно. Однако же, как любил повторять он сам, самое темное время всегда перед рассветом.
