Во многих деревнях провинции Синьцзян в коммунистическом Китае почти не осталось людей. Выражение «поехал учиться» стало устойчивым эвфемизмом, обозначающим, что человека забрали в лагерь либо тюрьму. Пыткам и арестам подвергаются мусульмане: казахи, уйгуры, киргизы, татары, монголы, а также этнические ханьцы, исповедующие ислам. Тюрем и лагерей в Синьцзяне сотни. В некоторых из них провинившихся на сутки помещают в «тигриный стул», в других бросают в клетку, где можно только сидеть либо стоять, приковывают к стене в неудобной позе, топят в ванне и используют другие виды пыток. Но этим ужасы современной Поднебесной не исчерпываются... Страшные свидетельства приводятся в статье Константина Саломатина и Шуры Буртина «Заводной мандарин. Узники китайских лагерей рассказывают про будущее», опубликованной в начале июня 2019 года на сайте журнала «Русский репортер».
Девочка говорит: “Я умоляю вас, помогите мне вернуть папу”. Во многих деревнях провинции Синьцзян в коммунистическом Китае почти не осталось людей. Выражение «поехал учиться» стало устойчивым эвфемизмом, обозначающим, что человека забрали в лагерь либо тюрьму. Пыткам и арестам подвергаются мусульмане: казахи, уйгуры, киргизы, татары, монголы, а также этнические ханьцы, исповедующие ислам. В некоторой степени повезло тем, чьи родственники находятся за границей. Они ведут активную правозащитную деятельность для того, чтобы китайские власти освободили их близких. Дабы такие родственники не шумели и замолчали, некоторым узникам выпадает лучшая доля – их возвращают в семьи. Большинство же задержанных годами числятся без вести пропавшими, а другие и вовсе убиты.
Женщины говорят:
- В лагере его мучали, били, и из-за этого у него мышцы на плечах разорваны. К ним относятся как к скоту, их права растоптаны. Я не знаю, жив мой брат или нет.
- Нам говорили, если мы не приживемся в Казахстане, то в течение 5 лет сможем возвратиться и вернуть китайское гражданство. Теперь все поменялось. Всех, кто на год, месяц или хоть на день задержался в Казахстане, задерживают.
Тюрем и лагерей в Синьцзяне сотни. В некоторых из них провинившихся на сутки помещают в «тигриный стул», в других бросают в клетку, где можно только сидеть либо стоять, приковывают к стене в неудобной позе, топят в ванне и используют другие виды пыток.
Со слов самих бывших заключенных, большинство людей в лагерях – крестьяне, которые виноваты лишь в том, что не знают китайского. Они на общем режиме. Вторая группа содержится в режиме средней строгости - это подозрительные мусульмане, то есть те, у кого в телефоне не было специального приложения слежки, кто вышел без разрешения из своего квартала, либо установил запрещенный мэссенджер, типа WhatsApp или Viber. Третьей группе предписан самый строгий режим: это верующие, те, кто, несмотря ни на что, старается соблюдать нормы ислама. Они получают до 30 лет. На самые большие сроки осуждают имамов и других религиозных деятелей.
Ыргады, бывший имам: «Камеры метров по десять, очень узкие. В каждой – 18 человек, на одну койку приходится два человека. Спишь два часа, потом два часа «дежурство», сидишь на стуле, потом снова можно лечь. Днем мы сидели на пластмассовых стульях по 12–14 часов. Шевелиться можно только с разрешения надзирателя. Везде камеры. В туалет нас водили вместе, помочиться — две минуты, по большому — три минуты. Если не успевал — поливали холодной водой или били шокерами. От побоев и пыток там много людей умирало. Китайцы их сразу хоронили и писали в документах, что человек умер от какой-то болезни».
В так называемых «лагерях перевоспитания» мусульман заставляют отказаться даже от мысли исповедовать свою религию, признать вину за то, что соблюдали каноны Шариата, учить мандарин (китайский язык) и историю Китая, и даже, среди прочего, говорить следующее:
- «Я думал неправильно! Я не понимал опасность религии! Я не понимал, что казахи — отсталый народ! Я не понимал, что Коммунистическая партия освободила нас! Я нарушал китайский закон! Теперь я понимаю! Я благодарен Коммунистической партии!»
- «Я виновата, что не понимала опасность религии! Я виновата, что носила хиджаб! Я виновата, что молилась! Я виновата, что читала Коран! Я виновата, что дала своим детям мусульманские имена! Я благодарна Коммунистической партии, что она меня учит!»
В СМИ попали сведения о том, как устроена система слежки в Синьцзяне. Всю информацию анализирует искусственный интеллект под названием IJOP. Нейросеть является частью национальной программы «Зоркий взгляд», которая оперирует инфраструктурой распознавания лиц и должна покрыть весь Китай технологией слежения. Искусственный интеллект умеет определять по лицам уйгуров, тибетцев, казахов и представителей других меньшинств, которые относятся к категориям подозрительного населения. Нейросеть IJOP анализирует действия людей. Если что-либо выявлено, полицейские получают сигнал. Система даже сообщает им о том, какие меры необходимо предпринять: опросить, задержать для выяснения или немедленно арестовать.
В начале 2018 года все мусульмане Синьцзяна были обязаны в течение десяти дней установить на телефоны приложение Jingwang, которое следит за тем, что они читают, пишут и говорят. Помимо этого, в Китае существует такое понятие, как «фаньчжю», то есть «Идти в народ, Нести пользу народу, Соединять сердца народа». Согласно этой программе, госслужащие-китайцы из внутренних регионов обязаны отправиться в мусульманские деревни и жить в семьях местных жителей, дабы нести им «свет цивилизации» и разъяснять политику Коммунистической партии. «Старшие братья» наблюдают за жизнью подопечных и делают ежедневные отчеты о том, говорят ли они друг с другом на родном языке или на китайском, молятся ли они, соблюдают ли пост, употребляют ли халяль и так далее. На основании собранной информации чиновники определяют, кому из хозяев можно остаться в деревне с детьми, а кому следует пройти курс перевоспитания.
Несмотря на массу фактов, власти Китая опровергают информацию о содержании в пенитенциарных учреждениях в Синьцзян-Уйгурском автономном районе как минимум одного миллиона человек. Об этом недавно еще раз заявил заместитель министра иностранных дел КНР Чжан Ханьхуэй. По его словам, клеветническую кампанию начали «определенные люди с неясными интересами».
Из мировых лидеров жестокую репрессивную политику Пекина осудили лишь Дональд Трамп и Реджеп Тайип Эрдоган. Некоторые эксперты не исключают, что китайские методы и наработки слежения и подавления огромных масс неугодного населения могут быть в будущем в той или степени использованы и в соседних странах, в том числе в Средней Азии и даже в России.
