Программа посвящена теме резонансных судебных процессов над мусульманскими религиозными деятелями, активистами и простыми верующими в современной России. Гость - адвокат и правозащитник Марат Ашимов. В беседе с ведущим «За и против» Хамзатом Наврузовым он поделился своим опытом защиты мусульман, рассказал подробно о громком судебном процессе о запрете ношения хиджабов в учебных заведениях Мордовии. Обсуждались также абсурдные судебные решения, устанавливающие запрет на общепризнанную исламскую религиозную литературу.
C середины 90-х в российском обществе продолжает нарастать градус взаимной ненависти. Все более поражает тот факт, что пропагандируют эти ксенофобские настроения в обществе, как ни странно, именно ведущие СМИ, часто маскируя это под благовидный патриотизм. Неудивительно, что жертвами подобной компаний стали именно мусульмане, которые столкнулись с волной всевозможных запретов. Например, возьмем практику запрета религиозной литературы, запрета на ношение ученицами и учителями хиджаба в отдельных учебных заведениях страны, которую практикуют местные суды. Отказы в праве строительства мечети, преследования религиозных деятелей, в том числе маститых, известных во всей стране, всевозможных активистов. Причем иногда районные суды даже не понимают, какого уровня проблема порождает их, мягко говоря, непродуманные решения. Известны случаи, когда в качестве вещественного доказательства совершения преступления у подозреваемых изымался даже Коран, не говоря уже о другой исламской литературе.
Давайте рассмотрим наиболее резонансные события последних лет. Самым резонансным без преувеличения дела в области нарушения религиозных прав мусульман в 2015 году и в начале 2017 года стали запрет на ношение учителями и школьницами Мордовии хиджабов. Ранее в 2013 году в Ставропольском крае девочкам мусульманкам также запретили носить платки в школе и тогда решение Верховного суда было принято не в пользу мусульман. Дело в отношении имама Московской мечети Махмуда-Хазрата Велитова, которого обвинили в публичном оправдании терроризма за то, что он прочитал молитву за погибшего прихожанина мечети. Уголовное дело в отношении хафиза Корана Али Якупова, было возбуждено в связи с тем, что во время пятничной проповеди, прошедшее 8 марта 2013 года, он якобы выступал с экстремистскими призывами. Якупов обвинялся в разжигании межнациональной розни и призывов к осуществлению экстремистской деятельности по статье 282 и 282 Уголовного кодекса Российской федерации. И таких дел за последние годы десятки, если не сотни, просто о них меньше писали в СМИ. Например, недавно в Москве со скандалом закрылся мусульманский торговый центр «Баракат», кому он мешал, непонятно! Вот об этом мы и поговорим с нашим гостем - адвокатом Маратом Ишимовым.
Содержимое
Запрет ношения хиджаба в Мордовии
Переходя к нашей теме сегодняшней, наиболее громкий процесс, несомненно, в котором вам приходилось участвовать, можно назвать дело о запрете ношения хиджаба в Мордовии. Как так получилось, что именно вы взялись за это дело?
Дело, касаемо запрета платков, запрета хиджаба в Мордовии относится к мусульманам, запрет мусульманкам носить соответственно платки. Доверители - это соответственно либо родители этих девушек, либо братья, родственники, они являются прихожанами той же мечети, который я посещаю и соответственно, они обратились к человеку, к юристу, к адвокату, который является прихожанином той же мечети, как более близкий человек. Поэтому после обращения доверителей - представителей этих девушек, я взялся за дело так, как я думаю, что защита прав мусульманок, она также относится к профессиональной деятельности адвоката.
Как сейчас обстоит дело с ношением хиджаба в Мордовии? Ситуация изменилась каким-то образом?
Ситуацию по ношению хиджаба - платков девушками можно разделить условно на три части: вопрос стоит ношения школьницами, ношения студентами, и в последний год возник вопрос о ношении платков учителями, которые работают в общеобразовательных школах. В настоящее время девушки школьницы ходят в платках, те мусульманки, которые хотят ходить в платках, они продолжают ходить, никаких ограничений нет.
Есть закон, постановление правительства республики Мордовии, которая ограничивает запрещать ношение головных уборов школьницами. Но в данное время достигнута договоренность, что мусульманки ходят в школу, и их никто не ограничивает. По студенткам вопрос в последний год волнам стал возникать, в некоторых ВУЗах, средних специальных образовательных учреждениях администрация пыталась запретить мусульманкам носить платки, обосновывая тем, что это религиозный атрибут. Волнами потом спадает, и продолжают также учиться.
С учителями проблема, наверное, более сложная в том плане, что в настоящее время был спор учителей Белозерской средней школы, где 12 человек подавали исковое заявление о признании незаконными приказов о запрете ношения платков. Данные приказы сняты, они носят платки, они преподают, работают в школах. Но в то же время в других школах республики, где есть, например, девушки уже старше возрастом, у которых есть педагогическое образование, они практически не имеют возможности устроиться на работу потому, что есть в негласный запрет, ограничение, что мусульманок, носящих платки на работу не брать.
Как часто вам приходится участвовать в судебных процессах, которые носят заказной характер, на ваш взгляд, в данном случае запрет хиджаба, ведь оно носит какой-то неестественные заказной характер?
Нельзя быть уверенным, что это заказной характер или чей-то заказ, но в последние года три-четыре эта истерия нагнетается, против мусульман направленных средств массовой информации. Этот вопрос платков как-то выделяется из сети, что на него делается акцент, началось это со Ставропольского края, судебный процесс по Ставрополю в республике Мордовии 2014 году по запрету также ношения учениками школ. Наверное, заказной, но все-таки источник этого заказа, этой истерии не понятен. В каких-то регионах отношения к мусульманам более ровные и такой проблемы не возникает, и дети учатся. В нашей республике до 2014 года уже более 10-15 лет и дети учатся, и студенты и никаких проблем не возникало ни в отношении мусульман, ни в отношении не мусульман, не было такой проблемы, кто входит платке, кто ходит без платка, никаких притеснений не было.
Сфабрикованные дела
Какой процент заключенных, на ваш взгляд, попали за решетку по выдуманным обвинениям, много таких?
Это уже уголовное направление работы адвоката потому, что за решетку попадают соответственно по статьям Уголовного кодекса. О процентах, о долях соотношения, я сказать не могу, это дело математически-статистическое. Но хотел бы привести два примера из моей практики, судья районного суда, на территории этого района находится много исправительных колоний более 20-ти, где соответственно подается прошение об условно-досрочном освобождении, все, что касается отбытия наказаний и судья в приватном разговоре такие слова говорит: «Более 70% заключенных сидят ни за что».
С другой стороны слова человека, который находится в местах лишения свободы, мусульмане отбывают заключение и часто мне приходится общаться с такими людьми либо по телефону, либо в личном общении. При оказании юридической помощи, когда рассказывают о своих проблемах, как-то пытаешься пожалеть, войти в положение и знаете, он как говорит: «Если всех заключенных, которые здесь есть, собрать в один барак и сжечь, общество от этого не убудет». С одной стороны судья говорит, что там очень много ни за что сидит, с другой стороны те, которые внутри этой системы говорят, что на самом деле, люди сидят за дело.
Работа адвокатом
Случалось ли в вашей практике такое, что на вас пытались оказать давление за участие вас в каких-то тех или иных судебных процессах?
Слава Аллаху, за время моей работы в практике прямого такого давления, прямых угроз у меня не было, такое я не встречал. Были косвенные моменты в средствах массой информации, настроенных негативно против мусульман, против моей работы. Были такие фразы, что неужели адвокат не боится, не беспокоится за свою семью, он участвует в этих процессах, такой определенный намек идет, что как бы нежелательность участия либо моего участия, либо нежелательность вообще защиты по каким-то определенным делам, но до прямых угроз, Слава Богу, не доходит.
Тяжело ли адвокату мусульманину отстаивать права заключенных единоверцев в судах?
Я думаю, тяжело не больше, чем любому адвокату, который защищает права подсудимых, подозреваемых, обвиняемых. Адвокатская работа тяжелая в том плане, если адвокат принципиальный, если он отстаивает позицию, пытается действовать в рамках закона, всегда есть определенные пути противодействия силовых структур. Мусульманская специфика имеется соответственно, например, негативные отношения к лицам мусульманам, что более предвзятое отношение. Силовые структур и судейские структуры внимательнее к этим делам относятся соответственно, может быть, добавляют тяжести, но, я думаю, не больше, чем другие адвокаты, которые работают в рамках закона, также тяжело работать на самом деле.
Закон Яровой
Сказался ли на мусульманах, живущих в регионах, в частности, закон Яровой? Часто ли в вашей практике такие примеры случались?
Общаясь со своими коллегами в других регионах и с мусульманскими адвокатами с мусульманами и с адвокатами, которые защищают права верующих из христиан, евангелистов, закон Яровой и вот этот пакет законов начинает действовать, и начинают по нему заблуждаться дела, административные процессы. Но в моей практике несколько было дел - это касаемо статьи 5.26 Кодекса об административных правонарушениях Российской федерации. Я столкнулся с таким делом, пытались наказать религиозную организацию - мечеть за то, что они осуществляют свою деятельность без указания своего полного наименования. Приходили сотрудники полиции, сотрудники ФСБ и указывали, что мечеть находится, и на мечети нет вывески. Они считали, что это есть нарушение, но мы в судах отстояли право этих организаций и как бы суд был на нашей стороне. Пока такого сильного активного именно миссионерского наказания за миссионерскую деятельность, мусульманские религиозные организации не встречали потому, что все-таки они стараются действовать в рамках закона, используют консультации юристов, специалистов и стараются не отступать от закона, если уж закон принят, то стараются соблюдать.
Процессы над мусульманами
Судебные процессы по делам, связанным, так или иначе, с Исламом и мусульманами имеет в Постсоветской России длинную историю. Пожалуй, самым громким скандалом стал запрет смыслового перевода Корана Эльмира Кулиева. Его признал экстремистским в сентябре 2014 года Октябрьский районный суд Новороссийска. Одним росчерком пера районный суд фактически запретил Священное писание мусульман на территории Российской федерации. Позже решение оспорили, и в конечном итоге законодательно было запрещено признавать экстремистскими тексты и священные писания мировых религий. По этому поводу был вынужден высказаться даже президент страны, но этот случай лишь один из череды судов, которых фигурировали религиозной литературы, исламская атрибутика, мусульманские религиозные деятели и активисты.
«Это на самом деле сдвиг проблемы, проблемы есть, они сейчас очень большие. Мы испытываем все какой-то дискомфорт в нашей жизни не только здесь в России, но и во всем мире, у нас сейчас какой-то кризис идей происходит, разрушительное, имею в виду. У нас есть общая задача - сохранить жизнь на этой планете. Нам бы следовало лучше понимать друг друга, не уходя в такие, мне кажется, бессмысленные каналы действия», - говорит председатель Комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина.
Другое дело, прогремевший на всю страну рассматривалось в 2012 году в Ставропольском крае. Там девочкам мусульманкам запретили приходить школу в платках, после этого был еще ряд судебных процессов. В конце концов, в 2013 году мусульмане в Ставрополе проиграли дело в Верховном суде России. Несмотря на это, скандал с платками продолжается и по сей день, разгорается с новой силой в разных регионах страны.
«Я не одобряю вот эти гонки за тем, ни за другим, и в частности, французские традиции, когда девушка не может прийти в платке, и вполне резонно говорит, что ее подруга такая же 17-летняя девушка, как она покрасила себя, половину головы в красны цвет, половину в зеленый, и это признак свободы, а я хочу надеть маленькую косыночку на голову - это почему-то воспринимается отрицательно», - говорит председатель Комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина.
Адвокат Дагир Хасавов ведет несколько резонансных дел арестованных имамов Магомеда Наби Магомедова из Дагестана, осужденного на 4 года по статье оправдания терроризма и Махмуда Велитова из Москвы, осужденного по аналогичной статье, и получившего три года колонии. Несмотря на свой авторитет и многолетний стаж работы, имамы получили реальные сроки, суд не остановило и то, что Махмуд Велитов имеет инвалидность и является пенсионером.
«Как бы не декларировалось в стране, но все-таки исламский фактор настораживающий потому, что средства массовой информации так работали последние десятилетия, наверное, сначала войны в Чечне, но пора бы эти запреты снять и сказать не в том виде, как презентовали мусульман. Этот человек конкретно Магомед Наби Магомедов смог за ночь собрать порядка 12 тысяч человек в связи с закрытием мечети другой северной. Получается, когда мусульмане сами собираются без власти, говорят, что ж вы делаете? Идут к власти, идут не куда-то, идут к власти, чтобы вести диалог, сказать, так нельзя делать, нельзя в пятницу проходить и приваривать двери. Откройте! И глава города отдает ключ, но следом кто-то дает команду так допускать нельзя, это получается, как бы они воспринимают, как показательная слабость власти, как бы они оказались чистые. Таким образом, этого человека арестовывают», - говорит адвокат Дагир Хасавов.
Жернова судебной системы попадают не только люди, но издания. Так в Калининграде решением Московского районного суда у верующих была отнята практически достроенная мечеть, на который ранее община получила разрешение у местных властей и это только вершина айсберга. Проблема строительства мечетей стоит остро в таких регионах, как республика Коми, в городах южного федерального округа, Краснодара, Ростов-на-Дону, а также в Москве и Санкт-Петербурге, где под разными предлогами их не дают возводить, ссылаясь на протесты местных жителей, а где-то даже на националистические движения.
«Это не значит, что мы должны опускать руки, мы должны доказывать, проходить все инстанции, обращаться в Европейский суд, как у нас есть дело, уже третий год по мечети в Калининграде, у нас зарегистрировано впервые, как мы ждем от зарегистрированных в суде. Мы ожидаем принять решения, точно также этих двух имамов я объединю, консолидируем дело и тоже отправим в Европейский суд», - говорит адвокат Дагир Хасавов.
Мусульмане является второй по численности коренной религиозной общиной России, после православных христиан. Права верующих закреплены в 28 статье Конституции. Там четко сказано, что каждый гражданин имеет право соблюдать свою религию и жить в соответствии с ней, но на практике, даже несмотря на громкие заявления в защиту прав верующих самого высшего руководства страны, пока получаются, что не всегда и не везде.
Арслан Мударисов, Алексей Лялин, Канал Алиф, Москва
Как давно и каким образом начался запрет на исламскую литературу?
Насколько мне известно, после принятия анти экстремистского законодательства начале нулевых годов, появился список литературы, которые регистрируют соответственно ту литературу, которые признаны экстремистским материалом. Это было в начале двухтысячных годов, 2001-2002 год первые книги были признаны экстремистскими. Насколько я помню это была одна из первых книг - это книга Единобожия, с того времени последний около 15 лет. Данный список постоянно пополняется не только исламскими книгами и литературой и разного содержания националистическими христианскими другими, которые судебные власти признают, что они экстремистские.
Зачем вообще запрещать литературу?
Я считаю, что запрет литературы, запрет каких-то произведений ни к чему хорошему не приводит. Эта практика, я считаю, что не хорошая, практика цензуры, может быть, она идет из советской еще системы. Я полностью согласен, солидарен с Максимом Леонардовичем Шевченко, который говорит, что это абсолютно бесполезно запрещать какую-то литературу, либо на данный запрет он вызывает дополнительный интерес. Я думаю, что только вред от этого, а почему запрещает государство? Я думаю, что это может быть идеологическое противостояние, определённое противостояние экстремизму, экстремистским каким-то действием, направлениям, призывам, что соответственно, изучая литературу, люди могут быть экстремистски настраиваться и совершать какие-то насильственные действия.
Может ли представители одной религиозной традиции давать экспертную оценку литературе или религии совершенно другой?
Я думаю, здесь ответ естественный для того, чтобы дать реально экспертную оценку любого произведения, любой литературы, книги, должен быть специалист. Если это религиозная соответственно и мусульманская книга должен быть специалист, который имеет мусульманское знания, теологическое серьезное настоящее знание, не поверхностные. Религиоведы, так называемые, которые проводят экспертизы, я считаю, что должны быть серьезные ученые, которые должны давать заключения исходя из знаний из академических знаний. Поэтому эта практика, которая сложилась, что люди совершенно со стороны, что эксперты вообще не лингвисты, не религиозные деятели. А вообще совершенно посторонний эксперт выносит решение, выносит экспертное заключение о наличии экстремистских определенных содержаний в книге и на основе этих заключений решения судов выносят о том, что данную книгу внести в список. Я считаю, что это абсолютно незаконно и абсурдно, и надо вырабатывать такие пути, чтобы обходить эту незаконность, абсурдность этих действий.
Запрет строительства мечетей
Что вы думаете относительно недавней речи муфтия Гайнутдина, в котором прямо обвинил некоторых московских чиновников в нарушении прав мусульман, в частности, запрета и блокирования строительства мечети в Москве?
Я это выступление полностью не смотрел, но я видел часть, где он говорил о том, что есть один чиновник в администрации, который имеет исламофобские убеждения, которые сказываются на его работе. В этом плане я полностью с Равиль Хазратовым согласен. Потому, что бывает так, что в государственных органах очень часто политику государственных органов формируют личности и бывает, что само отношение государства к мусульманам оно положительное, но личности, которые настроены отрицательно к мусульманам, они влияют, они своими действиями пытают свою нелюбовь, свое личное отношение к мусульманам. Они пытаются использовать ответную реакцию мусульманского сообщества, часть общества реагирует так, что государственные органы против мусульман. Я думаю, это во вред идет, как и самому государству, отношению со своими членами, своими гражданами, членами общества. Надо выстраивать политику взаимопонимания, я в этом полностью согласен, я считаю, что он сделал очень смелый поступок - высказал то, что на языке уже у многих религиозных общественных деятелей.
В последнее время не часто услышишь от наших религиозных деятелей?
Я думаю, что настолько человек терпеливый Равиль Хазрат, насколько он мудрый, значит, это отношение довело его до того, что он так прямо и четко и конкретно указал на людей, которые мешают взаимоотношениям в мусульманском сообществе с органами власти.
Хамзат Нарузов: "Очевидно, что проблема мусульман в абсолютно юридической безграмотности и в инертности большинства наших религиозных лидеров. С другой стороны, ведь эти запреты на исламскую литературу, запрета на ношение хиджаба учебных заведениях, мораторий на строительство мечети в Москве, судебные преследования религиозных деятелей и не только имеют, как минимум, три негативных последствия. Во-первых, это способствует эрозии Российской правовой системы, во-вторых, это дискредитирует политику Москвы в исламском мире, в-третьих, дает козырь экстремистам в их пропаганде и провоцирует отчуждение в отношении государства в мусульманских массах. А чересчур идти в борцов с экстремизмом, страдают ведь не только мусульмане, но и представители других религий, а это значит, что проблему нужно решать общими усилиями!"
